ИСТОРИЯ МОСКВЫ

Пять с половиной месяцев после начала агрессии Германии против СССР народы Советского Союза и всё прогрессивное человечество с нетерпением ждали этого часа, неколебимо веря, что гитлеровские полчища, принесшие на нашу многострадальную землю смерть, разрушения, рабство и угрожавшие существованию всей мировой цивилизации, будут наконец остановлены и начнётся их решительный разгром.

И это историческое событие произошло у стен советской столицы. Здесь германский вермахт потерпел своё первое крупное поражение с начала боевых действий, здесь занялась заря нашей Победы в Великой Отечественной войне, заря общей победы Мира и Разума над всепожирающими силами мрака и человеконенавистнического безумия. Но путь к этому радостному и вдохновляющему событию был долгим и трудным.

Битва под Москвой стала главным военным событием первого года Великой Отечественной войны. Она представляла собой комплекс оборонительных и наступательных операций, проведённых советскими войсками с целью обороны столицы и разгрома крупнейшей вражеской группировки на западном стратегическом направлении.

В этой гигантской битве непосредственно с обеих сторон участвовало свыше 3 миллионов человек, до 22 тысяч орудий и миномётов, около 3 тысяч танков, более 2 тысяч самолётов [1].

Сражения развернулись в полосе около 1000 километров шириной и более 350 километров глубиной на территории 8 областей в прежних границах РСФСР. По времени битва продолжалась около 7 месяцев (203 дня и ночи) – с 30 сентября 1941 года по 20 апреля 1942 года.

Одна из крупнейших битв Великой Отечественной и второй мировой войн включала в себя три периода:

– во время героической обороны столицы (октябрь-ноябрь 1941 года) советские войска измотали и обескровили наступавшие немецко-фашистские полчища, выиграли время, необходимое для сосредоточения крупных резервов, создали условия для перехода от обороны к наступлению;

– в ходе контрнаступления (декабрь 1941 года) были разгромлены основные ударные силы группы немецких армий “Центр”;

– в результате общего наступления западнее Москвы (январь-апрель 1942 года) враг был отброшен от столицы на 150-400 километров.

К началу Московской битвы обстановка для Красной Армии на всём протяжении советско-германского фронта была чрезвычайно сложной. Агрессор далеко продвинулся в глубь советской территории, блокировал Ленинград, создал непосредственную угрозу Донбассу, приблизился к Москве. При этом вермахт по-прежнему сохранял численное превосходство в силах и средствах.

Красная Армия в первые три месяца войны понесла огромные потери в воинских ресурсах и вооружении и испытывала острый недостаток в технических средствах борьбы. Перестройка народного хозяйства на военный лад ещё не была завершена. Более того, уровень промышленного производства в это время упал до самого низкого за весь период Великой Отечественной войны.

Захвату Москвы агрессор придавал исключительное значение, связывая с этим достижение решающего успеха, которым всему миру должен был быть продемонстрирован триумф стратегии “молниеносной войны” и “неотразимость” германского оружия.

Для решающего удара на Москву немецкое командование нацелило мощную группу армий “Центр”, которая насчитывала почти 2 миллиона человек, включала 64% немецких танковых и моторизованных дивизий, действовавших на восточном фронте.

Войска Западного, Резервного и Брянского фронтов, защищавших московское направление, противник превосходил в личном составе в 1,4, в орудиях и миномётах – в 1,8, в танках – в 1,7 и в самолётах – в 2 раза. Враг владел стратегической инициативой, господствовал в воздухе, обладал не только количественным перевесом, но и качественным превосходством в боевой технике.

Битва под Москвой, кроме того, развернулась в условиях, когда германский вермахт в течение всего предшествовавшего периода второй мировой войны шёл от победы к победе, не имея ещё ни одного крупного поражения стратегического масштаба. Крупные военные успехи, а также всемерное раздувание нацистской пропагандой мифа о непобедимости германской армии и гениальности самого фюрера развили и укрепили в немецком военном руководстве и в войсках фанатичное чувство самоуверенности и триумфализма, превосходства над любым противником.

В такой сложной обстановке начались решающие сражения на полях Подмосковья. В течение октября врагу удалось нанести нашим войскам серьёзное поражение и подойти непосредственно к стенам столицы. Но воля защитников Москвы не была сломлена. Благодаря их беспримерному мужеству и неколебимой стойкости к началу декабря обескровленный агрессор был остановлен, потеряв свою наступательную мощь.

В ходе ожесточённых оборонительных сражений советское командование сумело сформировать в глубине страны десять резервных армий, шесть из которых были выдвинуты на московское направление. Ввод свежих сил в сражение переломил ход тяжелейшей борьбы на подступах к столице в пользу Красной Армии.

В конечном итоге в битве под Москвой Советские Вооружённые Силы одержали победу всемирно-исторического значения. В страшной по напряжению борьбе с экономически и технически мощным и в военном деле опытным врагом Красная Армия достигла выдающегося успеха. Впервые в ходе второй мировой войны германскому вермахту, считавшемуся ранее непобедимым, было нанесено крупное поражение. Весь мир воочию убедился, что существует сила, способная сокрушить немецко-фашистскую военную машину.

Советские войска, перейдя от обороны к контрнаступлению, развернувшемуся затем в общее наступление, нанесли мощные, сокрушительные удары по врагу, коварно вторгшемуся в пределы нашей страны, и отбросили его от Москвы на 150-400 км. Были разгромлены наиболее крупные немецкие группировки, угрожавшие столице Советского государства.

В ходе наступательных операций фронты Западного стратегического направления полностью освободили от оккупантов Московскую и Тульскую области, многие районы Калининской, Смоленской, Орловской и Курской областей.

Исход сражений на полях Подмосковья имел важнейшие политические и стратегические последствия. Победой советских войск была ликвидирована смертельная угроза, нависшая над столицей нашего государства. Полностью провалилось наступление на Москву отборных сил германского вермахта, включавших три четверти его танковых и моторизованных дивизий.

Развернув контрнаступление, Красная Армия заставила гитлеровское командование принять решение о переходе на всём протяжении советско-германского фронта, главного фронта второй мировой войны, к стратегической обороне (кроме Севастополя). Это свидетельствовало о полном провале плана “Барбаросса” и об окончательном крахе стратегии “блиц-крига”. В войне наступил опасный для агрессора поворот к длительной и изнурительной борьбе как на восточном, так и на западном театрах противостояния, борьбе, окончившейся для него крахом.

По позднейшему признанию немецкого генерала Г. Блюментрита, бывшего во время войны начальником штаба 4-й армии, “это был поворотный пункт нашей восточной кампании – надежды вывести Россию из войны в 1941 году провалились в самую последнюю минуту. Теперь политическим руководителям Германии важно было понять, что дни “блиц-крига” канули в прошлое” [2].

Под мощными ударами трёх фронтов Западного направления рассыпался в прах миф о непобедимости германского вермахта. Немецкая армия, ранее считавшаяся несокрушимой, оказалась на грани уничтожения. Поражение на полях Подмосковья лучших немецких дивизий ослабило моральный дух фашистских войск, который прежде поддерживался не прекращавшимися победными реляциями и бравурными маршами.

Впервые за истекший период войны в рядах захватчиков стали возникать панические и пораженческие настроения, снизилась дисциплина, появились признаки морального разложения. Среди верхушки руководящего германского командования выявились резкие противоречия и разногласия как в оценке причин поражения под Москвой, так и в вопросах организации дальнейшего ведения войны против СССР.

Немецкий народ, потрясённый новым развитием событий на полях сражений, начал освобождаться от шовинистического угара, навеянного гитлеровской пропагандистской машиной.

Провал наступления на Москву привёл к тому, что была подорвана вера союзников Германии в непобедимый доселе вермахт, в мощь фашистского государства. На первых порах это обернулось тем, что Япония не осмелилась привести в действие свой “северный вариант” и напасть на СССР. Воздержалась от вступления в войну на стороне “третьего рейха” и Турция.

Гитлеровскому командованию пришлось навсегда распроститься с планом вторжения на Британские острова и замыслами захвата Индии и Ближнего Востока.

Чтобы как-то оправдать и прикрыть просчёты в руководстве военными действиями, а также снять с себя ответственность за провал плана “Барбаросса”, поражение под Москвой и общий упадок боеспособности войск, Гитлер постарался переложить вину за это на своих фельдмаршалов и генералов, занимавших наиболее видные посты. Зимой 1941-1942 гг. было сменено всё высшее командование сухопутных войск: командующие группами армий, большинство командующих армиями и танковыми группами.

“Такого разгрома генералов, - писал английский военный историк Дж. Фуллер, - не видывали со времён битвы на Марне” [3] (состоялась в 1914 году).

Совершенно иные последствия события под Москвой имели для положения в нашей стране. Достигнутая здесь долгожданная победа существенным образом изменила обстановку на всём советско-германском фронте, вызвала огромный патриотический подъём в войсках. Вынужденные длительное время под ударами превосходящих сил противника обороняться и отступать, теперь они погнали его на запад. Бойцы и командиры, окрылённые первыми серьёзными успехами, ещё более уверовали в себя и в своё боевое оружие, которое вручил им советский народ.

Успешные действия Красной Армии были встречены с огромным энтузиазмом и вызвали мощный трудовой подъём во всей стране. С радостью и надеждой слушали советские люди сводки Совинформбюро, приносившие вести о всё новых и новых победах наших войск. На митингах и собраниях трудящиеся заверяли политическое и военное руководство в том, что они удесятерят свои усилия и дадут фронту всё необходимое для полного разгрома врага.

Историческая победа под Москвой способствовала дальнейшему укреплению морально-политического единства советского общества. Она вдохновила всех россиян, укрепила их уверенность в том, что враг непременно будет разбит и изгнан из пределов собравшейся с силами Родины.

Первая большая стратегическая победа, одержанная в великой битве под Москвой, имела крупное международное значение. Она показала всем народам Земли, что СССР и его армия, плоть и кровь от народа, являются единственной силой, которая способна не только противостоять, но и нанести сокрушительное поражение германской военной армаде.

Ведущая роль Советского Союза в борьбе против фашист-ской Германии и её союзников была признана политическими руководителями крупнейших стран мира. Президент США Ф. Рузвельт в послании на имя И.В.Сталина сообщал о всеобщем энтузиазме, охватившем его народ и страну в связи с обнадёживающими успехами Красной Армии. Английский премьер-министр У. Черчилль в середине декабря 1941 года, когда британские вооружённые силы терпели серьёзные неудачи в Юго-Восточной Азии, в записке для комитета начальников штабов отмечал: “Главным фактором в ходе войны в настоящее время являются поражения и потери Гитлера в России” [4].

Всё это неоспоримо свидетельствовало о том, что Советский Союз, ведя в то напряжённое время войну с гитлеровской Германией по существу в одиночестве, вносил основной и существенный вклад в дело борьбы с мировым агрессором.

В результате укрепился международный авторитет СССР, возросло его влияние на решение мировых проблем, связанных с вооружённым противостоянием фашистско-милитаристскому блоку в его откровенных устремлениях к мировому господству.

Большой военный успех СССР зимой 1941/42 гг. сыграл решающую роль в создании и укреплении антигитлеровской коалиции, в ускорении координации усилий входивших в неё стран в борьбе против общего врага, хотя открытие второго фронта в Европе ещё долгое время оттягивалось правящими кругами США и Великобритании.

Крупная военная победа Красной Армии укрепила уверенность народов порабощённых стран Европы в неизбежном разгроме нацистской Германии. Она оказала огромное влияние на сплочение антифашистских сил и активизацию освободительного движения в оккупированных странах, открыв новый этап в развитии движения Сопротивления. Именно после успехов советских войск под Москвой это движение стало более организованным, более мощным и обрело подлинно народный характер.

При этом, несомненно, следует подчеркнуть, что ведущей, организующей, наиболее последовательной и стойкой силой в национально-освободительной борьбе против нацистских захватчиков были коммунистические и рабочие партии многих стран мира.

Победа Красной Армии под Москвой, которая вошла в историю Великой Отечественной войны как величайший патриотический подвиг братских народов многонационального Советского государства и его Вооружённых Сил, как одна из знаменательнейших побед во всей второй мировой войне, до сих пор привлекает внимание исследователей во многих странах Востока и Запада.

Историки демонстрируют самые разнообразные подходы к пониманию и оценке всемирно-исторического значения победы под Москвой. Одни из них считают её непостижимым чудом, другие – загадкой, некоторые же вместе с бывшими немецкими генералами занимаются откровенной фальсификацией действительных обстоятельств и фактов. Они пытались и пытаются объяснить провал стратегических планов фашистской Германии лишь ошибками Гитлера, неблагоприятными климатическими условиями той зимы и мнимым многократным численным превосходством Красной Армии.

В том, что фашистский диктатор в руководстве вооружёнными силами допускал грубейшие просчёты, теперь мало кто сомневается. Однако в этом повинен не только Гитлер, но и фельдмаршалы и генералы вермахта, участвовавшие в подготовке и осуществлении агрессии против Советского Союза. И поражение под Москвой убедительно показало несостоятельность всей фашистской военной стратегии.

Что же касается соотношения сил и средств, то на всех этапах Московской битвы общее превосходство в них, кроме авиации, оставалось на стороне вермахта. Величие нашей победы как раз и состоит в том, что она достигнута в исключительно трудных условиях, когда преимущество в технике и живой силе было на стороне врага. Это является неоспоримым свидетельством высокого уровня стратегического искусства, достигнутого к тому времени советскими военачальниками, героизма и воинского мастерства бойцов и командиров, их неудержимого патриотического порыва.

Несомненно следует отметить, что решение начать наступление, имея перед собой противника, обладавшего значительным численным перевесом, было весьма и весьма дерзновенным. И главным инициатором его был командующий войсками Западного фронта генерал Г. К. Жуков. “Мы шли тогда на риск” [5], - вспоминал полководец после войны. Но иной альтернативы, кроме как наступать, не было. Следовало незамедлительно двинуть войска вперёд.

Заслуга Г. К. Жукова заключалась в том, что, обладая развитой полководческой интуицией и даром стратегического предвидения и прогноза, он чутко уловил существенную перемену в обстановке на фронте, точно определил переломный момент в развитии событий и выбрал наиболее выгодное время для перехода войск от обороны к контрнаступлению. Оно началось именно тогда, когда немецкие войска, ослабленные потерями, надломленные тяжёлыми боями, уже не выдерживали контрударов Западного фронта. Достигнутая при этом внезапность в действиях в некоторой степени компенсировала отрицательное для нас соотношение сил.

Переход в контрнаступление после более чем 5-месячных оборонительных боёв и вынужденного отступления стал переломом в действиях наших войск: по сути, начался новый этап в войне. И перелом совершился не только в стратегических решениях и оперативных планах, но и в психологии защитников Москвы. Войсковые массы охватил наступательный настрой, сплотивший их в единую мощную силу, в них созрело неколебимое убеждение: врага можно и нужно бить.

Огромное положительное влияние на морально-политическое состояние советских воинов, дравшихся под Москвой, и всего советского народа оказало проведение в столице, несмотря на близость фронта, торжественного заседания с участием руководства страны и традиционного военного парада на Красной площади, посвящённых 24-й годовщине Октября. Войска, принимавшие участие в параде, прямо от стен древнего Кремля шли на фронт. Эти мероприятия вдохновили советских воинов на новые ратные подвиги, укрепили уверенность народа и армии в том, что враг под Москвой будет остановлен, что здесь, у врат столицы начнётся его разгром.

Накануне все в войсках только и говорили, что о наступлении, надежда на его скорое начало владела каждым солдатским сердцем. На собраниях в частях и подразделениях бойцы и командиры выражали стремление скорее двинуться на противника и окончательно сокрушить его.

Как и всегда прежде, ныне, в преддверии 55-летия Великой Победы мы с полным основанием можем утверждать, что в битве под Москвой, как и во все тяжёлые годы Великой Отечественной войны, Коммунистическая партия была по-настоящему организующей и вдохновляющей силой советского народа в его справедливой борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. И вполне понятно, что победа Красной Армии была не чудом и не загадкой, не следствием только лишь собственных просчётов врага и каверз зимы. Она была достигнута благодаря неуклонно созидавшемуся партией нерушимому морально-политическому единству народов СССР, прочности советского общественного строя, заложенным в нём большим возможностям в мобилизации материальных и духовных сил в целях отражения смертельно опасной для нашего Отечества агрессии.

Переход в контрнаступление был встречен в войсках с подъёмом и решимостью. Будто огромная тяжесть свалилась с души каждого воина: столица Советского государства осталась свободной и непреклонной. Надеждой наполнились и сердца всех советских людей.

Достижению военных успехов под Москвой содействовала вся страна. Состояние нашей экономики в период подготовки и проведения контрнаступления, то есть в ноябре-декабре 1941 года, находилось на самом низком уровне за всю военную страду. Но труженики тыла в тяжелейших условиях того времени, преодолевая громадные трудности и лишения, самоотверженно, без устали ковали оружие победы. Они направляли на фронт всё, что могли и что было в их силах, чтобы воины действующей армии, проявлявшие беспримерное мужество и героизм при выполнении своего священного долга защиты Отечества, как можно менее испытывали нехватку боевого снаряжения.

Огромную помощь фронтам Западного направления оказывали и трудящиеся Москвы и Подмосковья. В столице и области уже в первые месяцы войны из добровольцев было сформировано 16 дивизий народного ополчения, которые почти без подготовки отправлялись на фронт. Вскоре они были преобразованы в общевойсковые части и соединения и влились в состав действующих сил. Многие из этих дивизий прошли боевой путь от Москвы до Берлина. Только пять из них, понеся в тяжелейших боях большие потери, были расформированы в конце 1941 года.

В столице формировались полки и дивизионы реактивных миномётов. 25 истребительных батальонов, в июле созданных для борьбы с вражескими парашютистами и диверсантами и охраны важных оборонных объектов, вскоре были реорганизованы в четыре регулярных дивизии. Москвичи достойно выполнили свой долг при защите родного города и внесли весомый вклад в разгром врага на полях Подмосковья.

Значительный вклад в разгром немецких войск под Москвой внесли и партизанские формирования. Опираясь на поддержку населения, оказавшегося на оккупированной врагом территории, и активно взаимодействуя с регулярными войсками, они причинили фашистским захватчикам весьма ощутимый урон.

В битве под Москвой выдержало суровый экзамен советское военное искусство. Достигнутая в итоге выдающаяся победа стала ярким свидетельством его высокого совершенства и зрелости.

Чтобы добиться крупных военно-политических результатов советскому командованию в Московской битве – особенно при переходе от обороны к наступлению – пришлось решать ряд сложных проблем военного искусства:

– выбор момента перехода в контрнаступление;

– подготовка крупной стратегической наступательной операции в крайне сжатые сроки, к тому же в условиях ожесточённого оборонительного сражения;

– определение направления главного удара;

– создание ударных группировок;

– обеспечение перерастания фронтовых и армейских контрударов в контрнаступление и другие.

Особенно трудной была организация контрнаступления. Оно явилось первой в Великой Отечественной войне стратегической наступательной операцией, проведённой группой фронтов на основе единого замысла и с решительной целью.

Вместе с тем первый опыт проведения наступательных операций не обошёлся и без некоторых недостатков и упущений. Налицо было заметное распыление сил, неумение правильно использовать поступавшие в войска резервы, допускались повторные бесплодные атаки одних и тех же объектов, что порой приводило к ненужным жертвам. Особенно это касается наступательных действий в январе-марте 1942 года.

Победа под Москвой далась нам дорогой ценой. В напряжённой борьбе не на жизнь, а на смерть войска, действовавшие на Западном стратегическом направлении, несли большие потери. Лишь в декабре 1941 года Западный, Калининский, Юго-Западный (Брянский) фронты потеряли убитыми, ранеными и пленными около 332 тысяч человек. И к середине января 1942 года многие дивизии имели всего по 200-300 активных штыков.

Это неизбежно вело к затуханию наступательных действий. Тем более, что день ото дня сопротивление противника нарастало, да и зима в ту пору была действительно суровой, морозной и многоснежной.

Но несмотря на все трудности, тяготы и невзгоды, которые необходимо должны были преодолеваться и в конечном итоге с мужеством преодолевались, под Москвой была одержана знаменательная победа, которая явилась важным поворотным пунктом в ходе войны. Основные замыслы немецкого руководства по разгрому СССР были решительно сорваны.

В трудах некоторых гитлеровских генералов и западных военных историков можно-таки встретить и объективную и трезвую оценку значения и последствий великой битвы за столицу, данную ими уже в послевоенные годы. В одной из немецких работ “Поворот под Москвой”, в частности, говорится: “Планы Гитлера – и вместе с ними шансы на успешное ведение войны Германией – потерпели провал уже в октябре, самое позднее – в декабре 1941 года, с началом контрнаступления русских войск под Москвой... Несгибаемое упорство советского командования и его вооружённых сил, ... а также своевременная переброска резервов из восточных районов страны и создание новых формирований окончательно перечеркнули стратегические планы Гитлера. Надежды немцев последним ударом на Москву сокрушить Советский Союз ... не оправдались” [6].

Многие из проведённых в ходе битвы под Москвой операций отмечены высоким уровнем военного искусства, проявленного командующими войсками фронтов Г. К. Жуковым, И. С. Коневым, командующими армиями К. К. Рокоссовским, Л. А. Говоровым, К. Д. Голубевым, Д. Д. Лелюшенко, В. И. Кузнецовым, И. В. Болдиным, М. Г. Ефремовым, И. Г. Захаршиным, М. М. Поповым, В. А. Юшкевичем, командирами дивизий и корпусов И. В. Панфиловым, В. И. Полосухиным, А. Л. Гетманом, Л. М. Доватором, А. П. Белобородовым, П. А. Беловым, И. А. Плиевым, командирами бригад М. Е. Катуковым, А. Г. Кравченко, П. А. Ротмистровым, И. М. Чистяковым и многими другими.

Важную роль в руководстве войсками в битве за столицу сыграли Ставка Верховного Главнокомандования и Генеральный штаб, которыми в этот период руководили И.В. Сталин, маршал Б.М. Шапошников и его заместитель А. М. Василевский.

Выдающийся подвиг советских воинов, в ходе Московской битвы превозмогших себя, преодолевших все трудности и стяжавших победу, получил высокую оценку благодарной Родины. За образцовое выполнение боевых заданий в ожесточённых сражениях с сильным и коварным противником около 40 частей и соединений, в том числе 14 стрелковых дивизий, 3 кавалерийских корпуса, 2 бригады морской пехоты, 5 танковых бригад, 9 артиллерийских и 6 авиационных полков, стали гвардейскими. Доблесть 36 тысяч бойцов и командиров отмечена боевыми орденами и медалями, а около 180 из них удостоились звания Героя Советского Союза и Героя России. Свыше 1 миллиона защитников столицы награждены учреждённой в 1944 году медалью “За оборону Москвы”. Самой златоглавой Москве 8 мая 1965 года было присвоено почётное звание “Город-Герой”.

Захвату Москвы в немецкой стратегии “молниеносной” войны придавалось решающее значение. “Москва, – говорилось в одном из оперативных документов генерального штаба ОКХ, – не только главная цель наступления в Центральной России, но и одна из важнейших целей на всей русской территории, короче, во всей Восточной Европе”. Как считали гитлеровские генералы, падение главного города страны парализует её военный, политический и экономический потенциалы, уничтожит важную базу советской власти и создаст условия для быстрого достижения конечных целей плана “Барбаросса”.

Учитывая всё это, вермахт бросил на захват русской столицы свою самую мощную стратегическую группировку. И вряд ли можно найти другую битву, которая по количеству войск и военной техники, размаху и напряжённости сражений и боёв отодвинула бы на второй план битву за Москву. В свою орбиту с обеих противостоявших сторон она втянула свыше 7 миллионов солдат и офицеров (323 расчётные дивизии), до 53 тысяч орудий и миномётов, около 6,5 тысяч танков и 3 тысяч боевых самолётов. Эти силы и средства в течение 203 суток - с 30 сентября 1941 года по 20 апреля 1942 года - находились в яростном противоборстве между собой. Им была охвачена территория в 350 тысяч квадратных километров, по площади равная трём таким странам, как Исландия, Англия и Швейцария, вместе взятым.

Битва началась в чрезвычайно сложной для нашей страны обстановке. Враг имел превосходство в силах и средствах, в маневренности, владел стратегической инициативой и господствовал в воздухе. Красная Армия, наоборот, к этому времени была ослаблена крупными потерями в первые месяцы войны и испытывала острый недостаток в вооружении и боеприпасах. Экономика страны - вследствие утраты территории, которая в четыре раза превышала размеры Германии, и вынужденной эвакуации многих промышленных предприятий на восток - ещё не могла удовлетворить необходимые потребности действующей армии. В этих тяжелейших условиях советские войска 67 дней и ночей отбивали сильнейшие удары пехоты, танков и авиации противника и вынуждены были отойти на 250-300 км.

К началу декабря враг находился на ближайших подступах к столице. Ожесточённые бои гремели буквально у её стен. С крыш домов подмосковных деревень Катюшки, Пучки, Красная Поляна немецкие солдаты в бинокли пытались разглядеть жизнь на улицах города. Однако советское командование видело, что наступательные возможности противника уже в значительной мере иссякли, что зачастую враг не выдерживает контрударов, останавливается, местами закрепляется на достигнутых рубежах, а кое-где даже отходит.

29 ноября командующий Западным фронтом Г. К. Жуков, доложив Верховному Главнокомандующему обстановку, просил его дать приказ о начале контрнаступления. Своё предложение он обосновывал так: “Противник истощён. Но если мы сейчас не ликвидируем опасные вражеские вклинения, немцы смогут подкрепить свои войска в районе Москвы крупными резервами за счёт северной и южной группировок, и тогда положение может серьёзно осложниться”.

Приняв решение о начале контрнаступления, Ставка Верховного Главнокомандования довела общие задачи до сведения командующих Западным и Юго-Западным фронтами и потребовала от них конкретных предложений по реализации плана.

Суть замысла сводилась к тому, чтобы ударами правого и левого крыльев Западного фронта во взаимодействии с Калининским (генерал И. С. Конев) и Юго-Западным (маршал С. К. Тимошенко) фронтами разгромить главные силы группировки врага, стремившегося охватить Москву с севера и юга. Основная роль при этом отводилась войскам Западного фронта.

В начале декабря все три фронта дополнительно получили 27 расчётных дивизий. Тем самым общая численность войск, привлекаемых к контрнаступлению, была доведена до 1 100 тысяч человек. Было задействовано также 7 652 орудия и миномёта, 774 танка и 1000 самолётов.

Группа германских армий “Центр” насчитывала при этом 1 708 тысяч человек, 13 500 орудий и миномётов, 1 170 танков и 615 самолётов. Простое сравнение приведённых цифр показывает, что противник имел превосходство в личном составе в 1,5, в артиллерии – в 1,8, танках – в 1,5 раза, уступая только лишь в боевых самолётах. Нельзя было считать удовлетворительным и качество подготовки вновь поступившего в наши войска пополнения, так как части были недостаточно обучены, сколочены и вооружены.

Директиву о переходе в контрнаступление штаб Западного фронта отдал 2 декабря (10-й армии – 4 декабря), а штаб Юго-Западного фронта – 4 декабря. Боевой приказ командующего Калининским фронтом последовал 2 декабря.

Благодаря целому комплексу мероприятий по сохранению подготовки контрнаступления в тайне противник оказался введённым в заблуждение относительно истинных намерений советского командования. И это способствовало достижению внезапности наших действий. Тот факт, что на ежедневных отчётных картах генерального штаба германских сухопутных войск “Lage Ost” (“Положение на Восточном фронте”) даже 6 декабря не показаны не только многие советские дивизии, но даже и три свежие армии Западного фронта, переданные из резерва Ставки Верховного Главнокомандования, весьма наглядным образом свидетельствует именно об этом.

На рассвете 5 декабря – вопреки всем прогнозам главнокомандующего группой армий “Центр” генерал-фельдмаршала Ф. фон Бока о невозможности перехода советских войск в большое контрнаступление – соединения левого крыла Калининского фронта, а в 14 часов – и правого фланга 5-й армии нанесли удары по врагу. Затем, подобно нарастающей снежной лавине, 6 декабря на него ринулись 30-я, 1-я ударная, 20-я, 10-я и 13-я армии; 7 декабря – соединения правого фланга и центра 16-й армии, а также оперативная группа Костенко; 8 декабря – левофланговые соединения 16-й армии, оперативная группа Белова, 50-я и 3-я армии. На калининском, клинском, солнечногорском, истринском, тульском и елецком направлениях развернулись ожесточённые сражения.

Немецкое командование, объективно оценив обстановку, в тот же день приступило к разработке плана отвода своих ударных группировок на выгодные оборонительные позиции. На следующий день Гитлер дал принципиальное согласие на отход войск на новые рубежи якобы в интересах “сокращения линии фронта”, но потребовал предварительно подготовить эти рубежи, “отрыть стрелковые окопы, установить печи и т. д.”.

Войска 30-й армии под командованием генерала Д. Д. Лелюшенко, прорвав своим центром фронт обороны 3-й танковой группы противника, с северо-востока приблизились к Клину. Здесь немцы оказывали особенно упорное сопротивление. Город был важным узлом, который связывал соединения 3-й танковой группы между собой и с тылом группы армий “Центр”. Но главным было то, что выход советских частей к Клину создавал угрозу глубокого флангового удара по немецким войскам, действовавшим северо-западнее Москвы. Германскому командованию пришлось спешно усиливать свою клинскую группировку переброской войск с других участков. Это обстоятельство привело к замедлению темпа наступления 30-й армии, зато облегчило ведение боевых действий войскам правого крыла Западного фронта.

И тем не менее темп наступления советских войск оставался довольно низким: он составлял всего 1,5–4 км в сутки. Наступавшие соединения были вынуждены втягиваться в бои за овладение опорными пунктами, спешно создаваемыми немцами в населённых местах, на пересечениях дорог и господствовавших высотах.

При этом нередко сказывалось и то обстоятельство, что войска, прекрасно проявившие себя в оборонительных сражениях, не успели ещё овладеть искусством ведения наступательного боя.

Так, части 9-й гвардейской стрелковой дивизии в течение 8 декабря трижды предпринимали попытки штурмовать поселок Снегири на Волоколамском шоссе (в 11 км юго-западнее Истры), но трижды со значительными потерями откатывались назад. И тогда командир дивизии генерал А. П. Белобородов решил применить обходной маневр, выйти на Волоколамское шоссе с фланга и нанести удар по снегирёвской группировке противника с тыла. А чтобы ввести немцев в заблуждение, главным силам дивизии он приказал продолжать демонстративные атаки с фронта. В состав обходящего отряда А. П. Белобородов выделил усиленный 258-й стрелковый полк под командованием подполковника М. А. Суханова.

В морозной тьме подразделения отряда медленно продвигались по снежной целине. Бойцы несли на плечах оружие, боеприпасы, всё необходимое для боя. Шли молча, в полной тишине. И вдруг перед выходом на Волоколамское шоссе прогремели взрывы ... Вскоре выяснилось, что отряд попал на минное поле. Несколько человек погибло. Движение остановилось.

Каждый шаг таил в себе смертельную опасность. Но и топтаться на месте было нельзя: рушился общий план боя, а с рассветом полк мог стать мишенью для вражеской артиллерии и других средств поражения.

Тут из недвижной колонны вышел комиссар полка батальонной комиссар Д. С. Кондратенко и с осторожностью двинулся вперёд. Вскоре от опушки леса миганием фонарика он дал сигнал и к общему движению. Цепочкой по одному, идя точно по следу комиссара, минное поле без потерь пересекли сотни воинов – весь полк.

Внезапное появление полка М. А. Суханова в тылу частей моторизованной дивизии СС “Рейх” вызвало среди немцев панику. Враг поспешно отступил. И посёлок Снегири стал уже тылом гвардейцев, продолжавших наступать в сторону Истры.

Здесь уместно рассказать об одном эпизоде, который предшествовал данному бою. 3 декабря соединения 40-го моторизованного корпуса врага предприняли последнюю попытку прорваться к Москве по Волоколамскому шоссе. Наступая восточнее трассы, противник захватил деревни Нефедьево и Кузино (в 2-3 км северо-восточнее Дедовска) на участке обороны полка подполковника М. А. Суханова.

Более двух суток подразделения полка вели упорные бои с 10-й танковой дивизией немцев, пока не заставили её остановиться. А в ночь на 5 декабря, когда М. А. Суханов готовил контратаку, чтобы разгромить вклинившегося противника, на усиление он получил батальон 17-й танковой бригады. Но в батальоне остался целым всего один танк! Он-то и должен был решать поставленную задачу по непосредственной поддержке пехоты.

Командир танка лейтенант Павел Гудзь под прикрытием темноты и батарейных залпов полковой артиллерии скрытно вывел свой КВ-1 на исходную позицию, выбранную в рощице на окраине деревни Нефедьево. Уже на рассвете, в предутренней мгле он смог рассмотреть не только избы, но и вражеские танки между ними. Их оказалось восемнадцать. Восемнадцать против одного!

Призыв лейтенанта принять неравный бой получил решительную поддержку всего экипажа. Прогремел первый выстрел - и ближайший немецкий танк вспыхнул ярким пламенем. Ещё выстрел – и загорелась вторая машина. Внезапно раздался страшный грохот, КВ-1 содрогнулся. Ощущение у танкистов было такое, будто они сидят внутри огромного колокола, по которому ударили тяжёлым молотом. Снаряд врага угодил в лобовую броню машины, но она выдержала удар.

- Бей дальше! – приказал командир ... После двадцати выстрелов стало нечем дышать. Пороховые газы заволокли всё внутреннее пространство. Люди задыхались, кашляли, но продолжали сражаться. Время от времени страшные удары сотрясали КВ, но броня успешно противостояла свирепой силе вражеских снарядов.

Одна за другой запылали ещё шесть немецких машин. Павел Гудзь мастерски использовал преимущество в силе огня и в прочности брони своего мощного танка. Внезапно загремело русское “ура”. Пехота перешла в атаку.

– Вперед! – прокричал лейтенант. КВ-1 рванулся с места и стал набирать скорость, содействуя пехоте пулемётным огнём. Немецкие танки попытались преградить ему дорогу. Первым же снарядом Павел Гудзь подбил ведущую машину, вторым – следующую. Восемь уцелевших бронемонстров повернули обратно. А советский танк всё шёл и шёл вперёд, настигая врагов пулями и шрапнелью, давя орудия противника вместе с их расчётами.

Героический экипаж машины, несмотря на множество вмятин на её броне от попаданий немецких снарядов, до конца боя действовал в боевых порядках пехоты, активно поддерживая их огнём. Вступив в единоборство с 18 фашистскими танками, 10 из них он уничтожил, остальные были обращены в бегство.

В битве под Москвой танк лейтенанта Павла Гудзя сражался в составе подвижной группы генерала М. Е. Катукова, освобождал многие населённые пункты на волоколамском операционном направлении, в том числе и железнодорожную станцию Волоколамск.

Проанализировав ход контрнаступления в его начальной стадии, генерал Г. К. Жуков в директиве от 9 декабря потребовал от всех командующих армиями категорически запретить войскам ведение фронтальных боёв, шире применять обходы, а для этого формировать мощные ударные группы, которые должны были уничтожать склады горючего и артиллерийскую тягу во вражеском тылу.

На калининском направлении 31-я армия под командованием генерала В.А.Юшкевича захватила плацдармы на правом берегу Волги и к исходу 9 декабря продвинулась на 10-12 км. Перерезав шоссе Калинин - Тургиново, она создала угрозу вражеской группировке в Калинине. Важное оперативное значение города, большие запасы находившихся там материальных средств и значительное количество не готовых к вылету самолётов на его аэродроме заставили противника принять срочные меры по укреплению своей обороны.

Тем временем армии правого крыла Западного фронта продолжали успешно наступать. 12 декабря были освобождены города Солнечногорск, Истра. Линия фронта теперь вплотную подошла к Истринскому водохранилищу и к самой реке Истре.

Чтобы обеспечить вывод главных сил 3-й и 4-й танковых групп на рубеж Волоколамск - Руза, противник продолжал упорно сражаться в районе Клина. Соединения 30-й армии охватили Клин с северо-запада, севера и востока, а 1-й ударной армии – с юго-востока. 15 декабря они завершили освобождение города. В боях особенно отличились части 371-й стрелковой дивизии генерала Ф. В. Чернышёва.

Освобождение Клина в свою очередь решило судьбу и другого города – Калинина. В него 16 декабря вошли войска Калининского фронта.

С 11 декабря соединения 16-й армии Западного фронта под командованием генерала К. К. Рокоссовского пытались преодолеть Истринское водохранилище. Им противостояли части пяти дивизий противника.

Именно здесь проявили героизм и самопожертвование воины-сибиряки генерала А. П. Белобородова, москвичи-ополченцы 18-й и бойцы 354-й стрелковых дивизий во главе с полковниками П. Н. Чернышёвым и Д. Ф. Алексеевым. Под огнём противника они вновь и вновь пытались преодолеть ледяной поток со стороны взорванной плотины водохранилища и, пользуясь подручными средствами, навести переправы.

Для наступления в обход водохранилища с севера, а реки с юга генерал К. К. Рокоссовский сформировал две подвижные группы. Одну из них возглавил генерал Ф. Т. Ремизов, другую – генерал М. Е. Катуков.

Командующий Западным фронтом генерал Г.К.Жуков, передав 5-й армии в качестве усиления 2-й гвардейский кавалерийский корпус генерала Л. М. Доватора, два отдельных танковых батальона и другие части, потребовал от генерала Л. А. Говорова использовать их также в качестве армейской подвижной группы.

Все три вновь созданные подвижные группы 13 декабря были введены в сражение. Используя свои маневренные возможности, они наносили внезапные и дерзкие удары по флангам противника.

Особенно впечатляющих результатов на этом этапе развития контрнаступления добилась подвижная группа генерала Л.М. Доватора. Её части, преодолев за двое суток более 16 км, утром 15 декабря создали угрозу перерезать пути отхода звенигородской группировке противника. Немцы, вовремя оценив опасность, решили незамедлительно и спешным порядком отвести свои войска. Нужно отдать должное расторопности врага: уже к концу дня он оказался в 12-20 км западнее исходных позиций. Иными словами, темпы отступления противника оказались выше, чем у наступавшей конницы Доватора. Выходит, когда возникала смертельная опасность, немецкая пехота уже в тот период бежала быстрее русской кавалерии. Успешно действовали и другие подвижные группы.

Несмотря на всё возраставшие трудности, контрнаступление неуклонно развивалось. Войска Западного фронта за 11 дней на своём правом крыле продвинулись на расстояние от 30 до 65 км.

На левом крыле соединения 10-й армии под командованием генерала Ф. И. Голикова выбили противника из Пояркова, Михайлова, Серебряных Прудов и к исходу 7 декабря продвинулись почти на 30 км в глубину его расположения. На рассвете 14 декабря группа генерала П. А. Белова освободила станцию Узловая (в 9 км юго-западнее Сталиногорска), а на следующий день – Дедилово. В тот же день войска 10-й армии штурмом взяли Богородицк, продолжая наступление в сторону Плавска.

14 декабря, что важно отметить, в контрнаступление включилась ещё одна армия – 49-я, которая возглавлялась генералом И. Г. Захаркиным. Перед ней стояла задача разгромить алексинскую группировку противника, обеспечивая справа войска 50-й армии.

В полосе правого крыла Юго-Западного фронта действовала 13-я армия генерала А. М. Городнянского. Первоначально, не открывая активных действий, она отвлекала внимание противника от направления главного удара фронта, вынудив германское командование снять оттуда часть сил для противодействия соединениям армии. Это дало возможность оперативной группе фронта, возглавляемой генералом Ф. Я. Костенко, утром 7 декабря нанести внезапный удар по ослабленной немецкой группировке.

В тот же день 13-я армия завязала бой непосредственно за город Елец. Враг оказывал упорное сопротивление, но в ночь на 9 декабря под угрозой окружения его части стали выходить из города. Елец был освобождён.

Войска под командованием генерала А. М. Городнянского и Ф. Я. Костенко 12 декабря полуокружили елецкую группировку врага. Полное её окружение завершилось 16-го числа, когда левофланговые соединения 3-й армии вышли к посёлку Судбищи (в 68 км северо-западнее Ельца).

Войска фронта почти полностью разгромили 34-й армейский корпус противника, а его остатки отбросили на запад. Утратив боевую мощь, 21 декабря он был расформирован. Так прекратил своё существование немецкий корпус, который совсем недавно считался непобедимым. В сентябре его дивизии участвовали во взятии Киева, в октябре они вели жестокую борьбу на уничтожение против оказавшейся в брянском котле 13-й армии. И вот теперь, в декабре, именно эта армия совместно с группой генерала Ф. Я. Костенко сама разгромила отборные вражеские части.

Войска маршала С. К. Тимошенко, которые нанесли серьёзное поражение 2-й армии противника, продвинулись на запад на 80-100 км. Кроме того они отвлекли на себя и часть сил 2-й танковой армии, чем обеспечили выполнение боевой задачи соединениями левого крыла Западного фронта.

Контрнаступление под Москвой шло уже восьмой день. И вот в ночь на 13 декабря по радио прозвучало сообщение Совинформбюро: “В последний час. Провал немецкого плана окружения и занятия Москвы”. В нём впервые раскрывались планы врага и сообщалось о срыве “второго генерального наступления на Москву”.

Это сообщение всколыхнуло буквально весь советский народ, вызвав огромный патриотический подъём. Народная радость от первой и такой долгожданной победы над захватчиками была безмерной. В странах оккупированной Европы вспыхнула искра надежды на скорый разгром общего врага.

К середине месяца советские войска выполнили ближайшую задачу и достигли главной цели контрнаступления: отбросить врага как можно дальше от Москвы, нанеся ему возможно большие потери. 16 декабря советское командование отдало распоряжение о продолжении преследования и уничтожения противника.

В то же время ряд важных решений приняло и верховное главнокомандование вермахта. Войскам группы армий “Центр” был отдан приказ: “Держаться до последней возможности, чтобы выиграть время для улучшения транспортного сообщения, подтягивания резервов, эвакуации техники и оборудования тылового рубежа. Все имеющиеся силы должны быть отправлены на восточный фронт; у военнопленных и местного населения отобрать зимнюю одежду, на оставляемой территории уничтожать жилые дома”.

Стремясь любой ценой спасти положение, Гитлер сместил генерал-фельдмаршалов В. фон Браухича и Ф. фон Бока, которые, по его мнению, были не в состоянии справиться с кризисной ситуацией. В этой обстановке он сам решил стать во главе сухопутных войск и лично осуществлять руководство всеми мероприятиями по удержанию восточного фронта.

На втором этапе контрнаступления войска Калининского фронта вынудили части 9-й немецкой армии на торжокско-ржевском направлении отойти на 50-60 км, а на калининско-ржевском – на 90-100 км назад. На правом крыле они вышли на рубеж Волги, в центре – охватили полукольцом Ржев.

Относительно главных сил группы армий “Центр” фронт продолжал занимать охватывающее положение. Всё это создавало предпосылки для удара по ржевско-вяземской группировке врага с севера. В соответствии с указаниями Ставки Калининский фронт приступил к перегруппировке войск в интересах новой операции.

Войска правого крыла Западного фронта с утра 17 декабря продолжали преследование противника. Немецкое командование, прикрывая отступление мощными арьергардами, отводило главные силы танковых групп на промежуточную позицию, подготовленную на рубеже рек Лама и Руза. При этом широко использовались боевые заграждения, особенно в населённых пунктах и на узлах дорог. На многих участках фронта враг отходил беспорядочно, бросая оружие, технику и автотранспорт.

Войска 20-й армии на рассвете 20 декабря ворвались в Волоколамск и решительными действиями выбили врага из этого древнего русского города. Противник лишился крупного опорного пункта в системе своей обороны.

На рубеже рек Лама, Руза и Москва враг сумел организовать упорное сопротивление. Наступление наших войск приостановилось.

Здесь сказались и численная недоукомплектованность частей правого крыла фронта, и хроническая необеспеченность боеприпасами, и отставание артиллерии в исключительно трудных условиях суровой и снежной зимы, а отсюда – совершенно недостаточная степень огневого поражения противника.

При этом нельзя забывать и о слабой подготовке командного состава, несколоченности подразделений и плохой выучке бойцов. По-прежнему практиковались фронтальные атаки опорных пунктов противника вдоль дорог. К этому, правда, вынуждал и глубокий снежный покров, ибо для обходного маневра по снежной целине не хватало специальных лыжных подразделений.

Маршевое пополнение обычно прибывало невооружённым. Поэтому приходилось организовывать сбор оружия прямо на поле боя. А о степени обеспеченности войск боеприпасами говорит такой факт: в складах 16-й армии к 1 января 1942 года не осталось ни одного выстрела для полковой артиллерии; имелась всего одна тысяча выстрелов для дивизионной артиллерии и 400 выстрелов для 152-миллиметровых гаубиц. Были сложности и с доставкой автобензина и дизельного топлива.

Следует учитывать также и положение в войсках противника. Практически в течение декабря 1941 года группа армий “Центр” получила 40,8 тысячи человек маршевого пополнения. Кроме того произошло спрямление линии фронта 3-й и 4-й танковых армий. Так, если к началу контрнаступления её протяжённость составляла 289 км, то к 20 декабря – лишь 140 км, или 48,4% от первоначальной. Вследствие этого оперативная плотность танковых армий увеличилась с 12,6 км до 6,1 км на дивизию. А это означало, что средние показатели количества войск и военной техники на 1 км фронта возросли почти в два раза.

Итак, на втором этапе контрнаступления армии правого крыла Западного фронта продвинулись ещё на 40 км, что в 1,5 раза меньше, чем на первом этапе. Наступательные возможности их к этому времени значительно иссякли, фактор внезапности себя исчерпал. Противник на промежуточном рубеже успел организовать довольно сильную оборону. Попытки преодолеть её с ходу оказались безуспешными.

В то время как войска правого крыла Западного фронта приступили к подготовке операции по прорыву вражеской обороны, основные события развернулись на его левом фланге. Вечером 16 декабря генерал Г. К. Жуков приказал 49-й, 50-й, 10-й армиям и группе генерала А. П. Белова продолжать безостановочное преследование противника и освободить город Калугу.

Реализуя поставленные задачи, войска левого крыла Западного фронта усилили давление на противника. В 50-й армии для освобождения Калуги была создана подвижная группа под командованием генерала В. С. Попова. В её состав входили стрелковая, танковая и кавалерийская дивизии, а также тульский рабочий полк и танковый батальон. К исходу 20 декабря группа скрытно подошла к Калуге с юга. К ней присоединились части 290-й и 258-й стрелковых дивизий под командованием полковников Н. В. Рякина и М. А. Сиязова. 30 декабря после десятидневных напряжённых боёв старинный русский город был очищен от оккупантов.

Группа генерала А. П. Белова за 11 дней преодолела около 150 км. Ей удалось дезорганизовать немецкую оборону в довольно большой полосе, что способствовало успешному продвижению 10-й армии на Белёв и Сухиничи.

К 8 января 10-я армия вплотную подошла к железной дороге Вязьма – Брянск. Но здесь она была остановлена противником, успевшим занять и подготовить выгодную оборонительную позицию. На этом наступление войск левого крыла Западного фронта завершилось.

Войска вновь созданного в конце декабря Брянского и правого крыла Юго-Западного фронтов, выполняя указания главкома Юго-Западного направления, предпринимали попытки овладеть Орлом и Курском. Однако эти задачи намного превышали их возможности. К 8 января они продвинулись всего лишь на 5– 25 км.

Последними начали контрнаступление войска центра Западного фронта. Действовали они в условиях самых неблагоприятных. Немецкие части опирались на заранее подготовленный оборонительный рубеж. Он сооружался в течение двух месяцев и к середине декабря имел оборудованные опорные пункты с окопами полного профиля, блиндажами и развитыми ходами сообщения. Здесь были противотанковые и противопехотные заграждения, главным образом, минновзрывные, а также хорошо организованная система огня с достаточным боезапасом. Соединения оборонявшейся на этом участке 4-й полевой армии в течение месяца не вели активных боевых действий, а потому понесли наименьшие потери.

К тому же и оперативная плотность частей, составлявшая здесь 5,4 км на дивизию, была самой высокой в группе армий “Центр”.

Утром 18 декабря после часовой артиллерийской подготовки войска Западного фронта перешли в наступление. Некоторым частям 33-й армии генерала М. Г. Ефремова удалось переправиться на западный берег реки Нара к северу от Наро-Фоминска, но они были отброшены вражеской контратакой. Лишь 26 декабря, после девятидневных кровопролитных боёв, части 183-й пехотной дивизии противника под угрозой окружения оставили Наро-Фоминск.

В тот же день генерал Г. К. Жуков отдал приказ командующим 33-й и 43-й армиями о преследовании врага на можайском и малоярославецком направлениях. Выполняя приказ, обе армии своими смежными флангами успешно продвигались вперед. 28 декабря они освободили Балабаново (в 22 км южнее Наро-Фоминска) и к концу месяца вышли к рекам Протва и Лужа. Форсировав их, части 43-й армии приблизились к Малоярославцу. После упорных боёв 2 января 1942 года город был освобождён.

Яростно сопротивляясь, немцы не позволили соединениям правого фланга и центра 33-й армии продвинуться к западу от Наро-Фоминска. Три дня и три ночи пять стрелковых дивизий 33-й и 43-й армий вели исключительные по ожесточённости уличные бои, прежде чем смогли очистить от врага Боровск, прикрывавший с юга подступы к Минской автостраде. Произошло это 4 января.

В последующие четыре дня смежные соединения армий продвинулись ещё на 10– 25 км. Но из-за упорного сопротивления и мощных контратак частей 20-го и подошедших к ним на помощь соединений 7-го и 9-го армейских корпусов противника они вынуждены были остановиться.

К 7 января 1942 года контрнаступление Красной Армии завершилось.

Таким образом, в декабре 1941 года под Москвой произошло знаменательное событие. Впервые в Великой Отечественной войне войска Красной Армии остановили, а затем нанесли крупное поражение дотоле считавшей себя непобедимой германской армаде. Отбросив её от Москвы на 100– 250 км, они сняли непосредственную угрозу советской столице и Московскому промышленному району в целом. Особую значимость этой победе придаёт то обстоятельство, что она была достигнута при невыгодном для наступающей стороны соотношении сил и средств.

Успех был бесспорным и чрезвычайно важным. Под Москвой немцы не только впервые утратили стратегическую инициативу и познали горечь жестокого поражения, но, - и это главное, – именно здесь они проиграли свою “молниеносную войну” против Советского Союза.

Крах стратегии блицкрига поставил третий рейх перед неизбежной перспективой затяжной войны. Провал плана “Барбаросса” потребовал новых стратегических разработок и дополнительных огромных материальных и человеческих ресурсов. К длительной войне фашистская Германия не была готова. И в конечном итоге она проиграла.

Решающим фактором в достижении победы над захватчиками в контрнаступлении под Москвой явился высокий моральный дух советских воинов. Известный английский военный теоретик и историк Б. Лиддел Гарт подчёркивал, что эта победа была одержана “прежде всего мужеством и стойкостью русского солдата, его способностью выносить тяготы и непрерывные бои в условиях, которые прикончили бы любую западную армию”.

И это абсолютно верно. Но утраты при этом были огромны. К тем сотням тысяч человек, что потеряли фронты западного направления в оборонительный период, за время контрнаступления под Москвой добавилось около 371 тысячи солдат, сержантов и офицеров. А впереди ещё были 103-дневные кровопролитные бои на ржевско-вяземском направлении. Битва под Москвой продолжалась с неослабевающим напряжением.

В битве за Москву в конце 1941 – начале 1942 года самое активное участие принимали не только непосредственно сражавшиеся на поле брани боевые части и соединения фронтов, но и тыл Красной Армии, тыл государства, в том числе – всё население и промышленность столицы и Подмосковья.

Страна накануне войны имела достаточное количество материальных средств для обеспечения боевых действий войск. Вот некоторые цифры. По состоянию на 22 июня 1941 года по отношению к последующему реальному среднегодовому расходу ресурсы составляли: боеприпасов – от 63 до 294%, горючего – около половины, продовольствия – в расчёте на 3-4 месяца [1]. К сожалению, добрая половина этих запасов, размещённая на территории пяти западных военных округов, или была израсходована не вполне эффективно, или уничтожена, или досталась врагу в качестве трофеев.

Кроме того, уже в первые месяцы войны более полутора тысяч крупных промышленных предприятий, как мы теперь говорим, из состава военно-промышленного комплекса, прекратили выпуск столь нужной фронту продукции. Они были свёрнуты и на колесах двигались на Волгу, на Урал, в Сибирь, в Среднюю Азию ... По сути, на восток перемещалась целая индустриальная держава.

Железнодорожный транспорт западной части страны, в том числе и в полосах действия фронтов, участвовавших в обороне Москвы, к тому времени был практически парализован. Это объяснялось, во-первых, массовыми разрушениями железнодорожных путей, станционных сооружений и уничтожением подвижного состава. Причём это производилось как отходившими советскими войсками, так и наступавшим противником. Восстановительные же работы ещё не были развёрнуты в нужном объёме. Во-вторых, дороги были “забиты” двигавшимися в восточные регионы страны эвакогрузами. На запад шли только эшелоны с войсками. Подвоз материальных средств был практически прерван.

Кроме того, мобилизация автомобильного транспорта – одного из главных средств доставки грузов в войска – была практически сорвана. Например, Западный фронт по приписке получил только 12% автомобилей и тракторов. Правда, в сентябре было принято новое решение о дополнительной мобилизации автотранспорта, но машины ещё долгое время не поступали в фронтовые подразделения.

Касаясь вопроса об обеспеченности войск боеприпасами, возьмём, к примеру, тот же Западный фронт. В сентябре снабжение частей и соединений фронта боеприпасами было достаточно высоким. Это позволяло им вести активные боевые действия.

Но вот приближается октябрь. Противник предпринимает мощное наступление ... И в самом начале месяца взрываются склады, размещённые в треугольнике Ржев– Гжатск– Вязьма, где была сосредоточена большая часть запасов фронта. Промышленность не имеет возможности полностью обеспечивать потребности войск. Главное артиллерийское управление вынуждено не только ограничить отпуск боеприпасов со складов центра, но в целях строгой регламентации даже возвращать назад уже отправленные эшелоны. Фронт в октябре получает только 3 863 вагона с боеприпасами. По этим и ряду других обстоятельств наступает так называемый “снарядный голод”.

Примерно такое же положение сложилось с горючим и другими видами средств материального обеспечения.

Подобная ситуация, как это ни прискорбно отмечать, наблюдалась и в войсках других фронтов, принимавших участие в битве под Москвой.

Даже к началу контрнаступления Западный фронт имел в наличии не вполне достаточное количество боеприпасов, необходимых для выполнения поставленных задач (см. табл. 1).

Благодаря тому, что военная промышленность постепенно набирала мощность, Западный фронт в ноябре получает уже 5 187 вагонов с боеприпасами, в декабре – 11 611 вагон, а в январе – 19 941.

Кроме того, большое количество боеприпасов в войска было доставлено автомобильным транспортом со складов центра. Только в московском парке “Сокольники” было размещено 12 автобатальонов резерва Верховного Главнокомандования (по 500 машин в каждом), загружённых боеприпасами, которые использовались по решению Ставки.

В качестве примера из той поры можно привести следующий. Однажды И. В. Сталин лично вызывает генерал-майора М. П. Миловского, к тому времени уже начальника штаба тыла Красной Армии, и приказывает ему вести один из автобатальонов с боеприпасами в район Мценска. Миловский выполняет задачу, доставляет боеприпасы на огневые позиции артиллерии, а также в танковую бригаду М. Е. Катукова. То, какое влияние это оказало на ход боевых действий наших войск под Москвой, факт в истории Великой Отечественной войны общеизвестный.

И позднее, в ходе контрнаступления И. В. Сталин неоднократно поручал генерал-майору М. П. Миловскому доставку боеприпасов на фронт. Однажды, возвратившись из района Клина, генерал был вызван в Кремль. Здесь произошёл такой разговор:

– Что Вы увидели на передовой? - спросил И. В. Сталин.

– На одной из остановок у дороги лежали запорошенные снегом трупы немецких солдат. Подойдя к ним и смахнув палочкой снег с лица, я увидел, что солдат подстрижен, а виски подбриты, - ответил Миловский.

Подумав, И. В. Сталин, обращаясь к членам ГКО, которые находились в его кабинете, сказал: “Ну, что я говорил, враг ещё не разбит, в его частях поддерживается нужный порядок, давайте думать, что делать дальше...” [2].

Здесь полагаем необходимым отметить и такое обстоятельство. В конце октября приказом Наркома обороны СССР были введены лимиты на расход боеприпасов. “Вначале фронтовые начальники ополчились против такого нововведения, – писал А. В. Хрулёв, – а когда разобрались, то оказалось, что это одно из мероприятий, которое заставило войска считать свои ресурсы, искоренять расточительство, экономно и разумно использовать их.

Это позволило ощутительно сократить расход боеприпасов, накапливать запасы для последующих операций” [3].

Немаловажный вклад в обеспечение войск боеприпасами вложили московские предприятия. Так, например, столичный завод минеральных вод, в мирное время изготовлявший квас и лимонады, стал выпускать бутылки с горючей смесью для уничтожения танков противника. Кондитерская фабрика “Большевик” организовала массовое производство зажигательных ампул для бутылок с горючей смесью. Предприятия местной и кооперативной промышленности стали производить боеприпасы. Они дали фронту 3 896 тысяч гранат всех видов, 6215,9 тысячи трассирующих снарядов, 219,8 тысячи стабилизаторов к реактивным снарядам, 328,8 тысячи противотанковых мин, 409,5 тысячи деревянных мин, 23 тысячи лож для автоматов, большое количество реактивных установок к миномётным выстрелам и других видов военной продукции.

Достаточному обеспечению войск горючим способствовало использование большого количества мобилизационных запасов, эвакуированных из западных областей, а также ресурсов Управления государственных материальных резервов и местных складов Главнефтесбыта.

В период с 15 ноября по 5 декабря 1941 года ежедневный расход горючего составлял (в заправках): высокоактановых бензинов – 0,23; авиационных бензинов – 0,08; автомобильного бензина – 0,48; дизельного топлива – 0,10.

В целом расход горючего был невысоким, так как в распоряжении фронтов ещё не было достаточного количества танков, самоходных артиллерийских установок и самолётов. В ходе контрнаступления расход горючего увеличился на 40– 50% по сравнению с таковым во время обороны.

В период битвы за Москву Государственный Комитет Обороны принимает решение о введении новых норм продовольственного снабжения. Калорийность основного солдатского пайка составляла 3 547 ккал, тогда как энергетическая ценность продовольственной нормы в немецкой армии в это время составляла 2 750 ккал, а с 1 июля 1942 года - 2 543 ккал.

В последующие годы паёк немецкого солдата неоднократно уменьшался. Снижение продовольственной нормы в разгар боевых действий казался неоправданным. Но правительство Германии принимало в расчёт то, что при столь урезанном пайке солдаты будут обирать население оккупированных территорий. Так оно в действительности и было.

Благодаря принятым мерам войска всех фронтов имели достаточное количество продовольствия и фуража (см. табл. 2). Однако бывали и перебои с подвозом продуктов, срывы в доставке пищи в боевые порядки. Зачастую это было связано с боевой обстановкой и конкретными условиями, в которых действовали части и подразделения.

Такое же положение с обеспечением войск боеприпасами сложилось и на Калининском и Брянском фронтах.

Благодаря тому, что военная промышленность постепенно набирала мощность, Западный фронт в ноябре получает уже 5 187 вагонов с боеприпасами, в декабре – 11 611 вагон, а в январе – 19 941.

Кроме того, большое количество боеприпасов в войска было доставлено автомобильным транспортом со складов центра. Только в московском парке “Сокольники” было размещено 12 автобатальонов резерва Верховного Главнокомандования (по 500 машин в каждом), загружённых боеприпасами, которые использовались по решению Ставки.

В качестве примера из той поры можно привести следующий. Однажды И. В. Сталин лично вызывает генерал-майора М. П. Миловского, к тому времени уже начальника штаба тыла Красной Армии, и приказывает ему вести один из автобатальонов с боеприпасами в район Мценска. Миловский выполняет задачу, доставляет боеприпасы на огневые позиции артиллерии, а также в танковую бригаду М. Е. Катукова. То, какое влияние это оказало на ход боевых действий наших войск под Москвой, факт в истории Великой Отечественной войны общеизвестный.

И позднее, в ходе контрнаступления И. В. Сталин неоднократно поручал генерал-майору М. П. Миловскому доставку боеприпасов на фронт. Однажды, возвратившись из района Клина, генерал был вызван в Кремль. Здесь произошёл такой разговор:

– Что Вы увидели на передовой? - спросил И. В. Сталин.

– На одной из остановок у дороги лежали запорошенные снегом трупы немецких солдат. Подойдя к ним и смахнув палочкой снег с лица, я увидел, что солдат подстрижен, а виски подбриты, - ответил Миловский.

Подумав, И. В. Сталин, обращаясь к членам ГКО, которые находились в его кабинете, сказал: “Ну, что я говорил, враг ещё не разбит, в его частях поддерживается нужный порядок, давайте думать, что делать дальше...” [2].

Здесь полагаем необходимым отметить и такое обстоятельство. В конце октября приказом Наркома обороны СССР были введены лимиты на расход боеприпасов. “Вначале фронтовые начальники ополчились против такого нововведения, – писал А. В. Хрулёв, – а когда разобрались, то оказалось, что это одно из мероприятий, которое заставило войска считать свои ресурсы, искоренять расточительство, экономно и разумно использовать их.

Это позволило ощутительно сократить расход боеприпасов, накапливать запасы для последующих операций” [3].

Немаловажный вклад в обеспечение войск боеприпасами вложили московские предприятия. Так, например, столичный завод минеральных вод, в мирное время изготовлявший квас и лимонады, стал выпускать бутылки с горючей смесью для уничтожения танков противника. Кондитерская фабрика “Большевик” организовала массовое производство зажигательных ампул для бутылок с горючей смесью. Предприятия местной и кооперативной промышленности стали производить боеприпасы. Они дали фронту 3 896 тысяч гранат всех видов, 6215,9 тысячи трассирующих снарядов, 219,8 тысячи стабилизаторов к реактивным снарядам, 328,8 тысячи противотанковых мин, 409,5 тысячи деревянных мин, 23 тысячи лож для автоматов, большое количество реактивных установок к миномётным выстрелам и других видов военной продукции.

Достаточному обеспечению войск горючим способствовало использование большого количества мобилизационных запасов, эвакуированных из западных областей, а также ресурсов Управления государственных материальных резервов и местных складов Главнефтесбыта.

В период с 15 ноября по 5 декабря 1941 года ежедневный расход горючего составлял (в заправках): высокоактановых бензинов – 0,23; авиационных бензинов – 0,08; автомобильного бензина – 0,48; дизельного топлива – 0,10.

В целом расход горючего был невысоким, так как в распоряжении фронтов ещё не было достаточного количества танков, самоходных артиллерийских установок и самолётов. В ходе контрнаступления расход горючего увеличился на 40– 50% по сравнению с таковым во время обороны.

В период битвы за Москву Государственный Комитет Обороны принимает решение о введении новых норм продовольственного снабжения. Калорийность основного солдатского пайка составляла 3 547 ккал, тогда как энергетическая ценность продовольственной нормы в немецкой армии в это время составляла 2 750 ккал, а с 1 июля 1942 года - 2 543 ккал.

В последующие годы паёк немецкого солдата неоднократно уменьшался. Снижение продовольственной нормы в разгар боевых действий казался неоправданным. Но правительство Германии принимало в расчёт то, что при столь урезанном пайке солдаты будут обирать население оккупированных территорий. Так оно в действительности и было.

Благодаря принятым мерам войска всех фронтов имели достаточное количество продовольствия и фуража (см. табл. 2). Однако бывали и перебои с подвозом продуктов, срывы в доставке пищи в боевые порядки. Зачастую это было связано с боевой обстановкой и конкретными условиями, в которых действовали части и подразделения.

Здесь хотелось бы сделать небольшое отступление и обратиться к неопубликованной рукописи А. В. Хрулёва. В ней есть небольшая запись, относящаяся к рассматриваемому периоду. Однажды И. В. Сталин собрал командующих фронтами, членов военных советов для обсуждения вопросов планирования крупных военных операций.
“Когда, – пишет А. В. Хрулёв, – дело подходило к концу (я при этом не присутствовал), Верховный задал вопрос: у кого есть какие-либо претензии к материальному обеспечению. Ни один из командующих и членов военных советов не заявил претензий. Только Мехлис сказал, что тыл очень плохо работает, не обеспечивает войска полностью продуктами, что следует принять меры к тому, чтобы улучшить работу органов тыла.

Сталин немедленно вызвал меня. И когда я зашёл к нему в кабинет, он сразу выразил недовольство. “Жалуются на Вас фронты, Вы плохо работаете, не обеспечиваете войска”. “А кто жалуется и на что?” - ответил вопросом на вопрос. Сталин: “А как Вы думаете, кто бы мог пожаловаться?” Отвечаю: “Скорее всего, это Мехлис”.

Как только я произнёс эти слова, в кабинете раздался взрыв хохота. Увидев такую реакцию, я понял, что сидящие понимают несерьёзность утверждения Мехлиса, и обратился к Верховному, что желательно бы услышать от жалобщика конкретные претензии. После одобрительного жеста Сталина обратился к Мехлису: какие продукты фронту не дают, какое обмундирование не отпускают, не обеспечивают медико-санитарным имуществом или ещё что-нибудь другое? Мехлис тут же заявил: “Вы всё время нам не отпускаете лавровый лист, уксус, перец, горчицу”. И вновь дружный хохот”.

Конечно, эта запись не может служить документальным подтверждением факта прочной основы материального обеспечения войск во время проведения столь значительной в истории Великой Отечественной войны операции, как битва под Москвой. Тем не менее она проливает определённый свет в аспекте оценки деятельности наших тыловых служб в этот весьма напряжённый и ответственный период. Были промахи, неудачи, однако это было уже в другой обстановке и носило совсем иной характер.

Особо следует сказать о снабжении личного состава той и другой стороны вещевым имуществом.

Поскольку фашистское руководство планировало “молниеносную войну”, вражеские войска к наступлению холодов остались в летнем обмундировании. Принятые затем германским командованием спешные меры по изъятию тёплых вещей у попавшего под временную оккупацию населения, для чего из членов штурмовых отрядов были даже созданы специальные команды “сборщиков”, не дали желаемых результатов: советские люди прятали от мародёров своё не столь уж обильное добро. В связи с этим 24 декабря 1941 года берлинское радио передало специальный приказ Гитлера, в котором содержалась угроза в отношении лиц, уклоняющихся от сдачи тёплых вещей для нужд немецкой армии: они должны были караться смертной казнью.

Газета “Правда” в этот период писала: “Сегодня мороз. Дует резкий северный ветер. Но наши бойцы тепло одеты, активно ведут горячий бой, выбивая немцев из блиндажей. На улицах только что отбитой у врага деревни Н. - десятки трупов немцев. Солдаты одеты в летнее обмундирование, в тонкие куртки и пилотки; почти у всех головы для тепла обмотаны женскими платками и шалями, отнятыми у колхозников; у некоторых ноги обмотаны обрывками одеял”.

Не всё в этом важном деле, как известно, было гладко и в частях Красной Армии. Ведь большое количество запасов, в том числе и зимнего обмундирования и обуви, было утрачено при отступлении.

Вот как описывает ситуацию А. В. Хрулёв: “Ещё в 1940 году в правительстве рассматривался вопрос о том, где сосредоточивать мобилизационные запасы. Военные работники предлагали разместить их за Волгой.

Но этому воспротивился Нарком госконтроля Л. З. Мехлис. Он настаивал на том, чтобы их накапливать в приграничных районах, даже вблизи от вероятного противника. В любом возражении против этого Л. З. Мехлис видел вредительство.

– Но хоть полушубки, валенки и прочее зимнее обмундирование надо оставить за Волгой, - говорили военные.

– А откуда вы знаете, когда начнётся война? - спрашивал их Л. З. Мехлис, - Может быть, зимой?

И. В. Сталин поддался уговорам Мехлиса и принял его точку зрения. Впоследствии нам пришлось за это жестоко расплачиваться. Много материальных средств было либо уничтожено нашими войсками при отходе, либо захвачено врагом” [6].

Перевод личного состава советских войск на зимнюю форму обмундирования осуществлялся в период тяжёлых оборонительно-отступательных боёв, в условиях передислокации складов. Наличие достаточно больших вещевых запасов на центральных базах, расположенных в районе Москвы и в Подмосковье, а также функционирование здесь же мощных промышленных предприятий позволило решить эту задачу.

На предприятиях столицы для воинов, сражавшихся на подступах к Москве, было изготовлено 20 900 ватных телогреек, 166 200 единиц тёплого белья, 16 400 суконных шаровар, 326 700 пар тёплых портянок, 390 600 подшлемников, 264 400 пар зимних перчаток и много других тёплых вещей.

Неоценимую помощь фронту в это трудное время оказало население других городов и сёл страны. Только за сентябрь, октябрь и ноябрь 1941 года от рабочих, служащих, колхозников и представителей интеллигенции для Красной Армии поступило: 1 172 972 пары валенок, 523 100 полушубков, множество других крайне необходимых вещей. Основная масса пожертвований была направлена в войска, принимавшие участие в битве под Москвой.

И уже 11 января 1942 года на собрании партийного актива города своего имени М. И. Калинин говорил: “Наша Красная Армия прекрасно одета и обута и неплохо питается. Это засвидетельствованный всем миром факт, что наша страна сумела одеть и обуть свою армию лучше, чем немцы. А это на весах войны имеет большое значение” [7].

Коснёмся вопроса, связанного с работой в этот период железнодорожного транспорта как основного средства доставки грузов. Осенью 1941 года оказалось, что Московский узел был забит подвижным составом. Начальник тыла Красной Армии командирует своих представителей на каждую крупную станцию. Вместе с работниками НКПС они сумели ускорить продвижение и разгрузку воинских составов. Тем самым было обеспечено своевременное сосредоточение войск, вооружения, боевой техники и материальных средств.

И. В. Сталин ежедневно заслушивал доклады должностных лиц о движении воинских эшелонов. Несколько забегая вперёд, скажем, что уже в ходе битвы под Москвой у него созрела мысль отстранить от должности Наркома путей сообщения Л. М. Кагановича и назначить на этот пост А. В. Хрулёва, не освобождая его от должности начальника тыла Красной Армии. Это было сделано в феврале 1942 года.

Не меньшие трудности испытывали войска при доставке грузов по грунтовым дорогам: осенняя распутица, затем снежные заносы. Малочисленный войсковой автомобильный транспорт практически остановился. Начали было применять транспортную авиацию. Но сеть аэродромов была развита слабо, погода часто оказывалась нелётной ...

Начальник тыла Красной Армии идёт к Верховному Главнокомандующему с предложением сформировать 80 гужтранспортных батальонов по 250 параконных повозок или саней в каждом.

И. В. Сталин, выслушав А. В. Хрулёва, иронически заметил: “Вот новости! Век техники и вдруг – торба с овсом, повозочные, сани...” Однако другого выхода и он найти не смог. Пришлось согласиться ...

“Первый же санный обоз, – вспоминает А. В. Хрулёв, – в декабре 1941 года привёз в 39-ю армию Калининского фронта больше запасов, чем доставил авиатранспорт в течение многих дней” [8].

Неустойчивое положение на фронте в оборонительный период начальных месяцев войны, поступление большого числа раненых и больных, которых подчас негде было госпитализировать, довольно часто вынуждали медицинские службы организовывать их эвакуацию всеми имеющимися транспортными средствами, не оставляя в лечебных учреждениях даже нетранспортабельных. Конечно, в подобных случаях не могло быть и речи даже об этапном лечении раненых и больных, а тем более об их отправке по назначению. На практике это была эвакуация по принципу “во что бы то ни стало”. Основная масса раненых и больных направлялась в лечебные учреждения, расположенные в Москве и её пригородах.

Шефство над госпиталями осуществляли 750 предприятий и учреждений столицы. Десятки тысяч женщин, студенты и школьники оказывали помощь госпиталям, многие из них круглосуточно дежурили возле тяжёлораненых.

Уже в битве за Москву вырисовывается тенденция сокращения объёма эвакуации раненых за пределы тыловых районов фронтов с тем, чтобы после излечения направлять их для укомплектования тех же самых частей, из которых они и поступили.

Несмотря на все трудности уже к концу октября – началу ноября 1941 года тыловая обстановка начала стабилизироваться. В подтверждение этому можно привести мнение заместителя командующего войсками Западного фронта по тылу генерал-лейтенанта В. Н. Курдюмова. В сводке за 28 октября в качестве вывода он собственноручно написал: “Тыловые части и учреждения работали по плану, грузы войскам доставлялись вовремя ... армейские тылы также заработали”. Этому, видимо, способствовало и то благоприятное обстоятельство, что к тому времени уже начала работать новая централизованная система тылового обеспечения Красной Армии.

Детально показать работу тыла в битве за Москву в ограниченной по объёму статье, конечно, практически невозможно. Думается, однако, что изложенное в какой-то мере всё-таки позволяет представить и глубже осознать некоторые аспекты этого величайшего в истории Великой Отечественной войны сражения при взгляде на него, скажем так, не с “лицевой” стороны. И это абсолютно необходимо. Ведь не только стратегические, оперативные и тактические действия войск на поле боя решают исход войны. Но и вопросы тылового обеспечения боевых действий имеют в этом плане весьма не маловажное значение. В небрежении ими, в неверном подходе к их решению часто кроются причины неудач в реализации самых смелых стратегических решений, самых искусных тактических приёмов.

Маршал Советского Союза И.Х.Баграмян в результате многолетних размышлений над событиями и итогами Великой Отечественной войны уже в середине 60-х годов уходящего столетия, над которым пронеслись невиданные в истории человечества военные и революционные бури, с особым ударением подчёркивал: “Тыл - это половина победы и даже немножко больше, чем половина...”. И к этому выводу видного советского полководца следует прислушаться с самым серьёзным вниманием.

2. Из личной беседы автора с М. П. Миловским.

3. Цит. по: Военно-исторический журнал. - 1961. - № 6. - С. 75.

4. Основные показатели работы тыла Советских Вооружённых Сил в операциях Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. - М., 1970. - С. 26.

5. Основные показатели работы тыла Советских Вооружённых Сил в операциях Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. - С. 28.

6. Военно-исторический журнал. - 1961. - № 6. - С. 65-66.

7. “Пролетарская правда” от 27 января 1942 года.

8. Военно-исторический журнал. - 1961. - № 6. - С. 76.

На Руси народное ополчение часто использовалось для усиления княжеской дружины при отражении набегов кочевников, а также при осуществлении дальних походов. С образованием централизованного Российского государства данный вид воинских формирований во многом не утратил своего значения, а в ряде случаев играл одну из ключевых ролей в ведении боевых действий.

Решающий вклад в освобождение Москвы от польско-литовских интервентов в 1612 году внесло народное ополчение во главе с гражданином Кузьмой Мининым и воеводой князем Дмитрием Пожарским.

По целям, составу и источникам материальных средств ополчение было широко народной вооружённой организацией. Оно состояло главным образом из русских служилых людей, знакомых с военным делом. Характерно, что от услуг иностранных наёмников воевода категорически отказался. Высокие моральные качества ополченцев являлись основой строжайшей воинской дисциплины, их героизма и стойкости. Общая численность отрядов, по некоторым из источников, достигала 20-30 тысяч человек. Из них около 10 тысяч участвовало в сражении c поляками под Москвой.

В период с 22 по 24 августа 1612 года народное ополчение разбило пытавшиеся прорваться к Кремлю польские войска под началом гетмана Яна Ходкевича, а в конце октября вынудило капитулировать гарнизон интервентов в Кремле.

Особенно активно народное ополчение проявило себя в Отечественной войне 1812 года. Оно стихийно организовалось на оккупированной врагом территории главным образом из крепостных крестьян и оказало существенную помощь регулярным войскам в их борьбе против наполеоновской армии.

Из ополченцев было сформировано 82 пехотных и 25 конных полков, 30 дружин, насчитывавших свыше 320 тысяч человек. Кроме того, около 100 тысяч человек входило в так называемое внутреннее ополчение, которое несло охранную службу в районах пребывания.

Отряды народного ополчения участвовали также в заграничных походах русской армии 1813– 1814 гг.

Последнее крупное народное ополчение в XIX веке было организовано во время Крымской войны 1853– 1856 гг. Оно насчитывало 360 тысяч человек и активно участвовало в том числе и в героической обороне Севастополя [1].

В связи с появлением массовых армий казалось, что практика создания народных ополчений отойдёт в историю. Но опыт Великой Отечественной войны продемонстрировал обратное. Уже в первые дни войны ополченцы приняли участие в боях на улицах Бреста, Гродно, Перемышля, Лиепаи и других городов и населённых пунктов. Всего по стране заявления о вступлении в ополчение подало свыше 4 миллионов человек. Из добровольцев, отобранных для обучения, велось формирование около 60 дивизий и 200 отдельных полков. В боях участвовало 36 дивизий, в том числе 16 московских и 10 ленинградских. Через ополчение в действующую армию влилось около 2 миллионов бойцов.

Безусловно, народное ополчение в XX веке – явление в военном деле весьма специфическое. Однако критическая обстановка, складывавшаяся в первый период Великой Отечественной войны, требовала использования всех возможных средств и ресурсов для защиты Советского государства. Широкое развёртывание ополченского движения было обусловлено острой нехваткой в то время подготовленных войсковых резервов, заменить которые в какой-то мере оно и было призвано.

Инициатива создания массовых ополченских формирований принадлежала трудящимся Ленинграда. И её реализация началась уже в июне 1941 года. Народное ополчение включало добровольческие военные и военизированные образования из лиц, не подлежавших первоочередному призыву по мобилизации. Опыт ленинградцев уже вскоре распространился и на другие города.

Первично вопрос о создании народного ополчения в столице рассматривался 26 июня 1941 года на совещании в Кремле с участием руководства страны, Вооружённых Сил и Москвы. В ночь на 2 июля 1941 года ЦК ВКП(б) провёл новое совещание, на котором присутствовали секретари городского комитета и всех райкомов партии. На нём была одобрена идея организации народного ополчения. В поддержку этого начинания на предприятиях, в учреждениях и учебных заведениях города на следующий же день прошли многолюдные митинги и собрания.

4 июля 1941 года вышло постановление Государственного Комитета Обороны № 10 “О добровольной мобилизации трудящихся г.Москвы и Московской области в дивизии народного ополчения” [2].

Дивизии народного ополчения формировались по рай-онам. Уже в первые дни месяца от добровольцев поступили десятки тысяч заявлений. В ополчение вступали люди разных возрастов, профессий, национальностей. Приходили целыми семьями, трудовыми коллективами.

Вначале было создано 25 ополченских дивизий. При этом вследствие заметного сокращения численности тех из горожан, которые оставались на трудовом посту, вынужденно закрылся целый ряд предприятий. Учитывая важные задачи, стоявшие перед московской промышленностью в связи с острой нехваткой в войсках вооружений и военного снаряжения, а также принимая во внимание и ряд других обстоятельств, командование Московского военного округа сократило количество формирований до 12. Многие дивизии были пополнены ополченцами Подмосковья, которых насчитывалось 50 тысяч человек.

Рядовые бойцы, до половины командиров взводов и рот, медицинские и политические работники формирований народного ополчения были из рабочих, служащих и студенческой молодёжи Москвы. Остальной начсостав комплектовался из кадров Московского военного округа. На должности командиров дивизий, полков и начальников штабов Наркомат обороны и Военный совет МВО направили кадровых военных. Среди них даже были уже снятые с воинского учёта по возрасту и состоянию здоровья участники русско-японской и первой мировой войн.

Сформированные в основном к 6 июля 1941 года, дивизии народного ополчения вскоре были переведены в лагеря, расположенные в 20– 30 км от Москвы. Там ускоренными темпами они проходили боевую подготовку и завершали комплектование.

Ещё ранее, 24 июня СНК СССР принял постановление “Об охране предприятий и учреждений и создании истребительных батальонов”. Последние подлежали организации в каждом районе столицы с задачами по борьбе с парашютистами и диверсантами противника, охране важных оборонных и народнохозяйственных объектов. В них принимались москвичи, не подлежавшие призыву в армию, но подготовленные в военном отношении. В Москве было создано 25 истребительных батальонов, в которые добровольно вступило 18 тысяч человек [3].

Тем временем обстановка на фронте осложнялась. Враг стремительно продвигался в глубь СССР. Москва, политический, административный, культурный и научный центр государства, крупный узел железных и шоссейных дорог, порт пяти морей, в гитлеровских планах войны занимала особое место. В столице и области выпускалось около четверти всей промышленной продукции страны, здесь было сосредоточено большое количество предприятий, работавших на оборону.

С началом интервенции Москва превратилась в военный управляющий и координирующий центр. Отсюда Советское правительство, Ставка Верховного Главнокомандования руководили действиями фронтов и работой тыла. Здесь находилась кузница по подготовке и совершенствованию командных кадров для Вооружённых Сил.

Москву нужно было отстоять любой ценой. Ради этой цели изыскивались все силы и средства. Для защиты столицы войска снимались с других фронтов, даже из-под осаждённого Ленинграда [4].

Стремительное продвижение немецких войск к Москве заставило командование свернуть боевую подготовку дивизий народного ополчения. Они стали вливаться в состав армий Резервного и Западного фронтов.

Ополченские формирования при этом нуждались в доукомплектовании и оснащении. По приказу наркома обороны они пополнялись за счёт военнообязанных с территории Московского военного округа. Главному артиллерийскому управлению РККА было поручено обеспечить их недостающим вооружением. Тем не менее сделать этого должным образом не успели.

В сентябре 1941 года 12 московских дивизий народного ополчения были переведены на организацию и штаты кадровых стрелковых дивизий сокращённого состава и получили новые наименования по общевойсковой нумерации. 1-я стрелковая дивизия народного ополчения стала 60-й стрелковой дивизией (сд), 2-я – 2-й сд, 4-я – 110-й сд, 5-я – 113-й сд, 6-я – 160-й сд, 7-я – 29-й сд, 8-я – 8-й сд, 9-я – 139-й сд, 13-я – 140-й сд, 17-я – 17-й сд, 18-я – 18-й сд, 21-я – 173-й сд [5].

В октябре, когда враг предпринял так называемое “ге-неральное” наступление на столицу, Москва дала фронту ещё четыре дивизии, которые были сформированы из истребительных батальонов. Сначала они получили именования 2-й, 3-й, 4-й и 5-й московских стрелковых дивизий, но впоследствии были переименованы соответственно в 129-ю, 130-ю, 155-ю и 158-ю стрелковые дивизии. Будучи включены в Московскую зону обороны, новые воинские части заняли позиции на ближайших подступах к столице – по рубежу Ростокино, Лихоборы, Щукино, Кунцево, Очаково, Тёплый Стан (все эти пункты находятся ныне в черте города) [6].

Кроме того, жители Москвы сформировали 25 отрядов истребителей танков численностью свыше 2 тысяч человек и 169 особых боевых дружин, подготовленных для ведения уличных боёв [7].

27 сентября Ставкой Верховного Главнокомандования войскам Западного фронта был направлен приказ перейти к жёсткой обороне. Но уже 30 сентября началось упомянутое “генеральное” наступление гитлеровцев: враг атаковал войска Брянского и Юго-Западного, а 2 октября - войска Западного и Резервного фронтов. Вместе с другими частями и объединениями Красной Армии мужественно вступили в бой и ополченские дивизии, оказавшие немецко-фашистским захватчикам упорное сопротивление.

Превосходство в живой силе и технике, особенно в танках и самолётах, позволило врагу прорвать оборону войск Красной Армии и 7 октября восточнее Вязьмы замкнуть кольцо окружения вокруг 19-й, 20-й, 24-й и 32-й армий Западного и Резервного фронтов. Большая часть дивизий народного ополчения также попала в окружение. Но, героически сражаясь, они продолжали наносить врагу огромный урон в живой силе и технике.

Москвичи-ополченцы, находившиеся в составе 60-й стрелковой дивизии, смело контратаковали врага, пробиваясь сквозь вражеское кольцо. После ожесточенного боя на реке Десне, у деревень Ломакино и Яблоково, дивизия отошла к деревне Ястребки. Разгромив в ней вражеский гарнизон, она разделилась на две боевые группы, каждая из которых стала выходить из окружения самостоятельно.

Первую боевую группу составили подразделения 1283-го и 1285-го стрелковых полков. Её возглавили командир дивизии генерал Л. И. Котельников и начальник штаба дивизии полковник Я. С. Воробьёв. В состав второй группы вошли подразделения 1281-го стрелкового полка, дивизионный артполк и некоторые подразделения боевого обеспечения дивизии. Командиром этой группы был назначен начальник разведотделения дивизии майор Б. Н. Попов [8].

Труден был путь из окружения. Пробиваться из вражеского кольца обеим группам пришлось с тяжёлыми боями. Особенно жестоким был последний из них у деревни Митяево. Одержав нелёгкую победу, остатки дивизии, составившие примерно пятую часть общей численности соединения, вышли к Можайской линии обороны у Наро-Фоминска.

На другом участке Ржевско-Вяземского оборонительного рубежа, в районе деревень Серково, Спичино и Яковлево, мужественно сражались ополченцы 2-й стрелковой дивизии. Сменив здесь ещё в начале сентября части 133-й сд, они прикрывали железнодорожную и автомобильную магистрали Минск – Смоленск – Москва. Дивизия под командованием генерала В. Р. Вашкевича, действуя в арьергарде 19-й армии, в течение десяти дней вела героические бои в междуречье Днепра и Вязьмы.

Особенно трудными и кровопролитными были бои дивизии на реке Вязьме. Здесь во взаимодействии с другими частями и соединениями армии она предприняла отчаянную попытку вырваться из вражеского кольца окружения, которое неумолимо сжималось. 11 октября подразделения 1282-го и 1286-го стрелковых полков при поддержке подразделений 970-го дивизионного артиллерийского полка, опрокинув вражеские заслоны у деревни Богородицкое, захватили деревню Пекарево. На следующий день дивизия вышла из окружения, но потери её были столь велики, что она фактически перестала существовать.

Северо-западнее Вязьмы, в районе города Холм-Жирковский, вступила в бой с врагом 140-я стрелковая дивизия. Здесь наступали основные силы 3-й танковой группы, которая, составляя ядро северной ударной группировки противника, обходила Вязьму с севера. Прорвав оборону войск Красной Ар-мии на стыке 30-й и 19-й армий Западного фронта, фашисты к исходу первого дня наступления на этом участке вышли в район деревень Канютино и Игорьевская. Разгорелся бой за вторую полосу обороны, которую занимали войска 49-й и 32-й армий Резервного фронта. Упорные бои шли как на западном, так и на восточном берегу Днепра.

Действуя на правом фланге 32-й армии, ополченская дивизия, которой командовал полковник Т. Е. Морозов, приняла боевое крещение восточнее Игорьевской. Почти неделю она удерживала занимаемую полосу обороны.

Левее 2-й стрелковой дивизии, прикрывая Дорогобуж, оборонялась 29-я стрелковая дивизия, которой командовал комбриг И. В. Заикин. Войсковая часть вела бои на левом фланге 32-й армии Резервного фронта. И её постигла та же участь, что и другие дивизии армии, - она попала в окружение.

Стремясь выйти на соединение с основными силами фронта, дивизия, оторвавшись от наседавших гитлеровцев, пыталась вырваться из окружения, наступая на Вязьму. Силы были неравные. Но и в этих условиях удалось уничтожить воздушные и танковые десанты противника.

Кругом был враг. К тому же гитлеровцам уже в первый день наступления удалось расчленить дивизию на изолированные группы. Организационно-штатная структура дивизии и её частей была нарушена, а связь между ними прервана. Пришлось на ходу создавать импровизированные отряды, чтобы небольшими группами выходить из окружения.

Одновременно не менее трудная обстановка создалась под Ельней. Здесь оборонялись части и соединения 24-й армии Резервного фронта, в том числе – 160-я стрелковая дивизия.

Ополченцы вышли на эти позиции ещё в начале сентября в результате контрудара войск 24-й армии. Не имея достаточных сил и средств, чтобы продолжать наступление, в районе Ельни они перешли к обороне. Почти месяц дивизия удерживала занимаемую полосу. В течение сентября противник неоднократно пытался прорвать линию обороны. Вражеская пехота не раз применяла “психические” атаки. Но и они не достигали цели: ополченцы мужественно их отражали [9].

Теперь же, когда фашистские войска приступили к проведению операции “Тайфун”, в первый же день наступления они обрушили на боевые порядки дивизии огонь из сотен орудий и миномётов. Немцы одновременно атаковали подразделения всех полков, находившихся в первом эшелоне. Но ополченцы выстояли. Взаимодействуя с частями 139-й стрелковой дивизии, тоже сформированной из ополченцев, они отстояли свои рубежи.

На второй день противник предпринял более мощную атаку. На этот раз артиллерийская подготовка длилась уже не час, как это было в первый день, а около двух часов. Подавив значительную часть наших огневых точек, гитлеровцы вышли на левый фланг дивизии, создав реальную угрозу отрезать её от других соединений армии. У командования оставалась одна возможность: принять решение на отход. Однако, отходя к Можайской линии обороны, дивизия не уклонялась от боевых схваток с врагом. Когда в середине октября она вышла к основным силам Красной Армии, численность её личного состава достигала едва более четверти первоначальной.

В то время, когда 160-я дивизия приняла бой западнее Ельни, 8-я стрелковая дивизия, находившаяся в составе 32-й армии Резервного фронта, занимала оборону в районе Дорогобужа. Но как только началось наступление врага на Москву, её полки были выдвинуты в район восточнее Ельни, чтобы помочь уже сражавшимся там войскам 19-й и 24-й армий. Так на Ржевско-Вяземском оборонительном рубеже была введена в сражение ещё одна ополченская дивизия столицы.

Первые бои дивизия приняла у деревень Лозино, Зубово, Уварово. Ожесточённые схватки завязались по всей полосе её обороны. Хотя наступавший противник имел значительное превосходство в живой силе и боевой технике, ополченцы не только смело отражали его натиск, но и сами переходили в контратаки. Однако потери дивизии были весьма велики. Фактически она оказалась небоеспособной. Остатки полков были собраны в два сводных отряда, каждый из которых с тяжёлыми боями стал выходить из плотного кольца ок-ружения самостоятельно.

Трагической оказалась судьба первого отряда, командование которым взял на себя инструктор политотдела дивизии капитан Зубов. Примкнув к отходившим частям 24-й армии, отряд к утру 6 октября вышел в район деревни Кувшиново. Здесь он был атакован крупными танковыми подразделениями противника и смят. Многие бойцы погибли, некоторые попали в плен, остальные, уйдя от преследования врага, скрылись в лесах.

Другой отряд, которым командовал капитан П.И.Сараев, из-под Уварова начал отход к юго-востоку. По пути он разгромил два фашистских гарнизона: один в районе Никольского, другой – под Церковщиной. С войсками Красной Армии отряд воссоединился в районе Тулы.

Ещё одна укомплектованная добровольцами дивизия – 18-я стрелковая под командованием полковника П. К. Живалёва заблаговременно вышла к Днепру, где заняла оборону в районе Сычёвки. Действуя в составе 33-й армии Резервного фронта, полки дивизии прикрывали одно из самых важных направлений на центральном участке советско-германского фронта.

К полосе обороны дивизии гитлеровцы подошли на третий день наступления на Москву. Бои сразу же приняли оже-сточённый характер. Атаки гитлеровцев следовали одна за другой. Но чем яростнее становился натиск фашистов, тем му-жественнее отражали его москвичи-ополченцы.

Однако на Ржевско-Вяземском оборонительном рубеже сложилась тяжёлая общая обстановка. И по приказу командования армии дивизия начала отход. Ведя арьергардные бои, к середине октября её части вышли в район Звенигорода.

Западнее Спас-Деменска, на рубеже реки Шуйцы, в районе Жорелёво, в бой с врагом вступила 113-я стрелковая дивизия, которой командовал генерал И. А. Пресняков. Почти две недели её полки удерживали оборону на наро-фоминском направлении. К середине октября дивизия отошла на рубеж реки Нара.

Тем временем немецко-фашистские войска, захватив Киров, развернули наступление на Спас-Деменск. Но и здесь враг натолкнулся на упорное сопротивление ополченцев-москвичей. Западные подступы к городу прикрывала 113-я, южные – 17-я стрелковые дивизии.

Бой, развернувшийся на южных подступах к Спас-Де-менску, сразу же принял ожесточённый характер. Подпустив пехоту противника на близкое расстояние, ополченцы открыли дружный залповый огонь из винтовок, который чередовался с губительным пулемётным. Вражеская пехота, не сумев преодолеть огневого заслона, отошла в исходное положение. Новую атаку фашистской пехоты, которая последовала спустя несколько часов, поддержали танки.

Напряжение боя возросло. Отражая танковую атаку про-тивника, особенно отличилась небольшая группа ополченцев, которую возглавлял старший лейтенант В. Волохов. Горстку храбрецов атаковали 7 неприятельских танков. Танкисты врага вели свои машины на предельной скорости, желая устрашить воинов, сломить их волю к сопротивлению. Ополченцы, сохранив выдержку, подпустили немецкие танки почти вплотную к своим окопам и забросали их связками гранат и бутыл-ками с горючей жидкостью. Ни один вражеский танк на этом участке не преодолел линии обороны [10]. Подобно ополченцам этой группы сражались и другие воины дивизии.

Значение боевых действий дивизии к югу от Спас-Де-менска состояло не только в том, что ополченцам удалось на какое-то время задержать наступление гитлеровцев на столицу, но и в том, что они убедились в возможности бить врага. Извлекая уроки из собственного опыта, бойцы и командиры пришли к выводу, что противник, встретив упорное сопротивление, не выдерживает напряжения боя и поворачивает вспять. У ополченцев укрепилась вера в свои силы.

Хотя моральное состояние бойцов дивизии было достаточно высоким, однако её боевая мощь таяла день ото дня. Понеся значительные потери, она уже не могла сдерживать натиск крупных сил захватчиков. Учитывая это, командование организовало марш-отход.

На марш-отходе дивизия подверглась неоднократным ударам вражеской авиации и наземным атакам противника, которые успешно отражала. Затем она была выведена на доукомплектование, чтобы, пополнив свои ряды, вновь принять участие в боях.

На дальних подступах к Москве, на Ржевско-Вяземском оборонительном рубеже, в боях участвовали 11 дивизий столичного ополчения. Занимая протяжённую линию обороны от Холм-Жирковского на севере до Кирова на юге, ополченцы оказали большую помощь кадровым войскам Западного, Резервного и Брянского фронтов, которые приняли на себя удар главных сил немецкой группы армий “Центр”. В результате было выиграно время для организации отпора врагу на Можайской линии обороны.

Под Ржевом и Вязьмой, заградив грудью столицу и проявив массовый героизм, пали смертью храбрых тысячи ополченцев. Особенно большие потери в боях понесли 2-я, 8-я, 29-я, 139-я и 140-я стрелковые дивизии.

Много ратных подвигов в едином боевом строю с регулярными частями и соединениями Красной Армии московские ополченские формирования совершили на Можайской линии обороны. Отойдя с Ржевско-Вяземского оборонительного рубежа, 18-я стрелковая дивизия около двух недель находилась на переформировании. Затем в конце второй декады октября, войдя в состав 16-й армии, она была выдвинута под Волоколамск, где обороняла Истру.

Взаимодействуя с частями 316-й и 78-й стрелковых дивизий, воины-ополченцы героически сдерживали наступление гитлеровцев. Противник нёс большие потери, но всё усиливал натиск. В районе Скирманово, чтобы достичь цели – выйти в тыл Волоколамского укреплённого района, он ввёл в бой крупную группировку своих войск, в том числе танковое соединение. Значительную часть этой группировки враг бросил против ополченцев. Почти две недели гитлеровцы атаковали их боевые позиции. Они несколько потеснили москвичей, но прорвать оборону не смогли.

11 ноября после мощной артиллерийской подготовки 18-я стрелковая дивизия под командованием полковника П.Н.Чер-нышёва во взаимодействии с частями 4-й танковой бригады полковника М.Е.Катукова перешла в наступление. Враг оказывал отчаянное сопротивление, но сдержать напор ополченцев не смог. На следующий день он был выброшен из Скирманова. Развивая наступление, воины Красной Армии освободили ещё несколько населённых пунктов.

В середине ноября противник возобновил наступление на Москву на всех направлениях. На этом участке фронта бои развернулись непосредственно в районе Истры. Сдерживая наступление превосходящих сил противника, 18-я стрелковая дивизия к концу ноября отошла в район Дедово, Бакеево. Гитлеровцы так и не смогли прорвать оборону ополченцев, а лишь потеснили их. Более того, немецко-фашистские захватчики, понеся значительные потери, были вынуждены перейти от наступления к обороне.

Одним из важных узлов сопротивления наших войск на этом этапе Московской битвы был Наро-Фоминский район обороны. Располагаясь в центре Можайской оборонительной линии, он прикрывал кратчайшие пути к столице. В связи с этим к Наро-Фоминску выдвигалась 33-я армия, которую в конце октября возглавил генерал М.Г.Ефремов. Одновременно на реку Нару срочно перебрасывалась 110-я стрелковая дивизия, сформированная из ополченцев.

Упредив противника, дивизия, которой в то время командовал полковник С. Т. Гладышев, к 13 октября вышла на западный берег Нары [11]. Здесь её основные силы заняли оборону на рубеже Митенино, Башкардово, Русиново. Несмотря на превосходство врага в живой силе и технике, ополченцы отстаивали каждую пядь родной земли. Они десятки раз контратаковали врага. Лишь к исходу третьих суток непрерывных боёв ценой огромных потерь гитлеровцам удалось оттеснить части дивизии на рубеж Кузьминка, Инютино, Ермолино, Лапшинка.

За неделю боевых действий под Наро-Фоминском, продолжавшихся с 13 по 20 октября, дивизия потеряла убитыми и ранеными 6 179 человек [12]. Немалые потери понесла она в конском составе и боевой технике. Учитывая сложившуюся обстановку, комдив принял решение отвести дивизию на восточный берег Нары, где её части заняли оборону на рубеже Атепцево, Слизнёво, Каменское.

Особенно ожесточённые бои на наро-фоминском направ-лении развернулись в начале декабря. Создав крупную ударную группировку, немецкие войска перешли в решительное наступление. Они нанесли два мощных удара: один севернее Наро-Фоминска, другой - южнее.

Южнее Наро-Фоминска перешла в наступление пехотная дивизия противника, боевые действия которой поддерживали 30 танков. Здесь упорное сопротивление врагу оказали ополченцы 110-й и 113-й стрелковых дивизий.

Гитлеровцы имели почти четырёхкратное превосходство в живой силе и технике, но достичь цели им не удалось. Москвичи были вынуждены оставить Горчухино, Савёловку, Волковскую дачу и отойти на рубеж Ивановки, Афанасовки, Могутово, но прорвать их оборону противник так и не смог.

3 декабря, находясь в составе ударных сил 33-й армии, наносившей контрудар по противнику, 110-я и 113-я стрелковые дивизии уничтожили около 3 тысяч неприятельских солдат и офицеров, восстановив утраченное положение.

На малоярославецком направлении, которое прикрывали войска 43-й армии, важную роль в борьбе с врагом сыграла 17-я стрелковая дивизия. Проведя после выхода из-под Вязьмы доукомплектование, она заняла оборону на рубеже Стремилово, Бегичево, Высокое. Взаимодействуя с частями 53-й и 415-й стрелковых дивизий, её полки прочно удерживали занимаемый рубеж вплоть до перехода войск Красной Армии в контрнаступление под Москвой [13].

Прикрывая серпуховское направление, храбро сражались ополченцы 60-й стрелковой дивизии. Большое значение имели её боевые действия во второй половине октября в районе Тарусы. Ведя маневренную оборону на широком фронте, полки соединения стойко сражались за каждый рубеж. Взаимодействуя с 5-й гвардейской стрелковой дивизией, воины-ополченцы нанесли гитлеровцам немалый урон. Их самоотверженная борьба имела важное значение в обеспечении развёртывания на этом направлении главных сил 49-й армии, которой командовал генерал И. Г. Захаркин. Немаловажную роль сыграли ополченцы и в обороне Тулы, являвшейся важным звеном в общей системе защиты столицы.

Анализируя значение столичного ополчения в оборонительном сражении за Москву, необходимо сказать и о тех добровольческих дивизиях, которые входили в состав Московской зоны обороны. Хотя они в полном составе активного участия в боях за город не принимали, их роль в его защите была весьма значительной. Эти формирования позволили уве-личить реальную глубину стратегической обороны на подступах к Москве. Более того, занимая оборонительные рубежи на внешнем обводе, они в значительной мере способствовали подготовке контрнаступления.

Время тяжёлых оборонительных сражений на подступах к столице не прошло даром. Войска Красной Армии в ожесточённых боях на Ржевско-Вяземском рубеже и Можайской линии обороны обескровили гитлеровцев. Приближалась пора наступательных действий. Ополченские дивизии, которые находились в первых эшелонах войск Красной Армии, в начавшемся 5– 6 декабря контрнаступлении под Москвой приняли самое активное участие.

5 декабря, взломав оборону противника на Волоколамском направлении, 18-я стрелковая дивизия заняла населённые пункты Шеметково, Бакеево, Дедово. 12 декабря она очистила от противника восточный берег реки Истры, а затем форсировала Истру и Рузу.

За месяц декабрьских боёв дивизия уничтожила до 17 тысяч гитлеровцев, захватила 43 танка, 4 танкетки, 1 181 автомашину, 311 мотоциклов, 1 самолёт, 44 пушки, 2005 мин, 18 749 крупнокалиберных и 45 770 мелкокалиберных снарядов, 900 тысяч патронов и другое военное снаряжение и имущество. 5 января 1942 года 18-й стрелковой дивизии, первой сре-ди ополченских, было присвоено звание гвардейской [14].

18-19 декабря перешли в наступление 110-я и 113-я стрел-ковые дивизии. Прорвав оборону врага на реке Наре, вместе с другими соединениями Красной Армии они участвовали в разгроме боровской группировки противника. Передовые части 113-й дивизии 3 января освободили Боровск, а части 110-й 19 января – Верею. При этом бойцами и командирами был проявлен массовый героизм.

17-я стрелковая дивизия начала наступательные действия 25 декабря. За 3 дня она освободила 30 населённых пунктов. В январе в боях за освобождение Малоярославца и Медыни дивизия захватила большие трофеи. Успешными были наступательные действия и других ополченских дивизий [15].

В ходе контрнаступления войска Западного фронта 27 ян-варя 1942 года завершили освобождение Московской области. Немецкие войска были отброшены от Москвы на запад на 150– 300 км.

В заключение необходимо отметить, что из 16 московских дивизий народного ополчения общей численностью свыше 160 тысяч человек пять (2-я, 8-я, 29-я, 139-я и 140-я), понеся большие потери, в конце 1941 года были расформированы. Остальные участвовали в боях до победоносного завершения войны.

За героизм и боевое мастерство, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, все из 11 оставшихся в строю московских ополченских дивизий были награждены боевыми орденами, из них четыре - дважды, а две - трижды [16].

Российский народ отдаёт должное мужеству и доблести Московского народного ополчения, вписавшего славную страницу в историю Великой Отечественной войны.

2. РЦХИДНИ. - Ф. 64. - Оп. 1. - Д. 1. - Л. 72.

3. История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 гг. - Т. 2. - М.: Воениздат, 1961. - С. 231-232.

4. Боффа Д. История Советского Союза. - Т. 2. - М.: Международные отношения, 1994. - С. 42.

5. Кузнецов Б. Народное ополчение в Великой Отечественной войне // Военная мысль. - 1975. - № 5. - С. 49.

6. Там же.

7. Великая Отечественная война 1941-1945 гг. Военно-исто-рические очерки. - Т. 1. Суровые испытания. - М.: Наука, 1998. - С. 239; Москва военная: 1941-1945. Мемуары и архивные документы / Под ред. Золотарёва В. А., Киселёва А. С., Краюшкина А. А. и др. - М.: Мосгорархив, 1995. - С. 258.

8. Добров П. В., Колесник А. Д., Куманёв Г. А., Пашко Е. Я. Народное ополчение защищает Родину. - М.: Наука, 1990. - С. 110.

9. Там же. - С.114.

10. Кожанов В. И.Боевые и трудовые подвиги москвичей в Великой Отечественной войне. - М.: ДОСААФ, 1975. - С. 15.

11. Горов В. И поднялся народ. - М.: Политиздат, 1977. - С. 85.

12. ЦАМО. - Ф. 1238. - Оп. 1. - Д. 25. - Л. 13.

13. Добров П. В., Колесник А. Д., Куманёв Г. А., Пашко Е. Я. Народное ополчение защищает Родину. - М.: Наука, 1990. - С. 126.

14. ЦАМО. - Ф. 338. - Оп. 8712. - Д. 42. - Л. 1-2.

15. Колесник А. Д. Ополченские формирования Российской Федерации в годы Великой Отечественной войны. - М.: Наука, 1988. - С. 150-152.

16. Кузнецов. Б. Народное ополчение в Великой Отечественной войне // Военная мысль. - 1975. - № 5. - С. 49.

В течение 203 дней и ночей – с 30 сентября 1941 года по 20 апреля 1942 года – на дальних и ближних подступах к столице страны на территории пяти областей РСФСР (по административному делению СССР 1941 года: Московской, Смоленской, Калининской, Орловской, Тульской и частично Рязанской) шла ожесточённая борьба частей и соединений советских войск с безудержно рвавшимися к Москве полчищами фашистской Германии. боевых действиях с обеих сторон принимало участие свыше трёх миллионов солдат и офицеров, двух тысяч самолётов, двух тысяч семисот танков, двадцати одной тысячи шестисот орудий и миномётов. Немецко-фашистские войска группы армий “Центр” на этом направлении имели весомое численное преимущество над Красной Армией по воинским ресурсам, самолётам, танкам и артиллерии.

Умелыми действиями и благодаря мужеству, стойкости, героизму, безграничной преданности российского солдата Родине и воинскому долгу Красная Армия измотала противника в оборонительных боях, а затем, перейдя в контрнаступление, разгромила его. Враг был отброшен от столицы на запад на 100-350 км.

В битве под Москвой немецко-фашистские войска потерпели первое крупное, стратегическое поражение. Здесь был развеян миф о непобедимости германской армады и окончательно похоронен гитлеровский план “молниеносной войны”. Потери врага (по немецким данным) составили 772 тысячи человек, 2 тысячи танков, 757 самолётов.

На полях Подмосковья взошла заря Великой Победы 1945 года. За образцовое выполнение боевых заданий и проявленные в битве под Москвой мужество и героизм многим частям и соединениям были присвоены гвардейские звания, десятки тысяч воинов награждены орденами и медалями, свыше 180 человек удостоены звания Героя Советского Союза, позже – Героя Российской Федерации. В 1944 году была учреждена медаль “За оборону Москвы”, а 8 мая 1965 года Москве присвоено почётное звание “Город– Герой” с вручением ордена Ленина и медали “Золотая Звезда”.

Среди награждённых было немало москвичей, родившихся, живших или учившихся в столице к началу Великой Отечественной войны 22 июня 1941 года. Одни к тому времени уже служили в Красной Армии, другие были мобилизованы гор(обл)военкоматами или отправились на фронт по путёвкам партийных и комсомольских организаций города, добровольно встав в ряды защитников Москвы. Славные подвиги тридцати пяти из них были увенчаны званием Героя. Хотя бы и кратко – вспомним всех их поимённо.

Первыми в смертельную схватку с фашистскими агрессорами за родную столицу вступили лётчики и зенитчики противовоздушной обороны Москвы. Уже при отражении первого налёта фашистской авиации в ночь с 21 на 22 июля 1941 года отличились лётчики 6-го истребительного авиационного корпуса.

Среди них: капитан К. Н. Титенков, старший лейтенант П.В. Еремеев и другие.

Константин Николаевич Титенков был командиром эскадрильи 11-го истребительного авиационного полка. В ту тревожную июльскую ночь он одним из первых вылетел на перехват фашистских бомбардировщиков, смело атаковал флагмана группы вражеских самолётов и сбил его. Поверженный “Хейнкель-111” на следующий день был найден в лесу. Пилотировали его закалённые в боях асы, кавалеры германских воинских орденов, имевшие высокие чины. На этот раз двое из них нашли свой бесславный конец, двое оставшихся в живых были взяты в плен.

За умелые и успешные боевые действия при отражении первого налёта на Москву капитан К. Н. Титенков был награждён орденом Ленина.

В последующем за короткое время К. Н. Титенков уничтожил ещё 7 самолётов противника. 28 октября 1941 года ему первому в полку было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно. Погиб он двумя неделями ранее, 10 октября 1941 года при выполнении одного из боевых заданий. Только в 1966 году стало известно место гибели героя. Школьники поселка Старый Городок в районе Кубинского аэродрома нашли орден Ленина, вручённый К. Н. Титенкову за сбитый им самолёт противника при первом вражеском налёте на Москву.

Пётр Васильевич Еремеев служил в отряде особого назначения научно-исследовательского института ВВС СССР. В самом начале войны с Германией отряд был переформирован в истребительный авиационный полк. Боевое крещение получил при отражении первого налёта фашистской авиации на Москву.

В последующее время П. В. Еремеев, наращивая боевое мастерство, несколько раз совершал ночные вылеты на перехват самолётов противника. Так, в ночь с 28 на 29 июля 1941 года в районе Ново-Петровское (Истринский район Московской области) старший лейтенант встретил самолёт противника. Атакуя врага, он несколькими пулемётными очередями, казалось, поразил цель. Самолёт-разведчик резко накренился на правое крыло и стал падать. П. В. Еремеев сделал разворот и на фоне светящегося неба вдруг увидел, что немецкая машина уходит на запад. Упустить врага было нельзя. Но боеприпасов уже не осталось. Тогда пилот, дав полные обороты, догнал фашиста и таранным ударом сбил его. Сам он выбросился с парашютом.

Это был первый ночной таран в небе Москвы. За храбрость и высокую боевую выучку, проявленные в воздушных боях, старший лейтенант П. В. Еремеев был награждён орденом Красного Знамени. 2 октября 1941 года он геройски погиб в бою. 21 сентября 1995 года ему посмертно было присвоено звание Героя Российской Федерации.

7 августа 1941 года ночной воздушный таран совершил другой лётчик 6-го истребительного авиационного корпуса младший лейтенант Виктор Васильевич Талалихин. Вот что рассказал он после боя корреспонденту “Комсомольской правды”:

“Получив задание, я повёл свой “Ястребок” в указанный сектор, через который должен был пройти враг. Светлая лунная ночь. Вдруг далёко на горизонте блеснула, запульсировала светящаяся точка - пламя от работающего мотора. “Это враг!” - решил я.

Набирая высоту, сблизился с “Хейнкелем-111”. Атака. Подбит правый мотор, но бомбардировщик продолжает полёт, повернув обратно. Веду огонь. И тут кончились боеприпасы. Перед глазами хвост бомбардировщика. Можно ударить винтом, молниеносно возникает мысль, свалить пирата на землю. Но это – гибель для себя самого. Можно уйти и остаться живым, но тогда останётся живым враг; в самолёте четверо фашистов, а это – смерть для других. А фашист уходит. Свет луны играет на диске винта. Винт всё ближе к стабилизатору. Удар! Раздался страшный треск.

Истребитель перевернулся вверх колёсами, его отбросило в сторону. Отстегнув ремни, я быстро покинул разваливающийся на части самолёт. Фашистский бомбардировщик воспламенился и рухнул на землю”.

8 августа 1941 года В. В. Талалихину было присвоено звание Героя Советского Союза. 27 октября 1941 года он погиб в воздушном бою. В Москве, на предприятии, где он работал и откуда поступил в авиационное училище, установлен бюст Героя.

Защищая Москву в воздухе, наши лётчики совершили 32 воздушных и 4 наземных (огневых) тарана. Среди героев, которые отдали свои жизни во имя победы над врагом, ради спасения боевых товарищей и простых советских людей, могут быть названы следующие москвичи.

Командир звена 11-го истребительного авиационного полка 6-го истребительного авиационного корпуса старший лейтенант Венедикт Ефимович Ковалёв с 1938 года служил в Московском военном округе, жил с семьёй в Кубинке Московской области.

14 декабря 1941 года группа истребителей под командованием В. Е. Ковалёва вылетела на боевое задание с целью уничтожения немецко-фашистских войск на Волоколамском шоссе. Вскоре была обнаружена и атакована колонна вражеских танков и автомашин. В результате бомбового удара на дороге возник затор. С бреющего полёта эскадрилья стала вести шквальный огонь по врагу из пушек и пулемётов. Неожиданно самолёт В. Е. Ковалёва получил сильное повреждение. Лётчик мог воспользоваться парашютом, но это значило – попасть в плен. Он предпочёл смерть. И, спикировав, самолёт врезался в расположение врага. Сильный взрыв потряс землю.

4 марта 1942 года В. Е. Ковалёву посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. В деревне Румянцево Истринского района Московской области в память о Герое установлена мемориальная стела.

Командир звена 54-го авиационного полка пикирующих бомбардировщиков Василий Семенович Балмат до войны жил в подмосковном Клину. 2 декабря 1941 года при выполнении боевого задания авиационное звено лейтенанта было атаковано превосходящими силами противника. Его машина загорелась.

Сбросив бомбы и точно поразив цель, В. С. Балмат направил самолёт в сторону своей территории. Его преследуют четыре истребителя врага. Подбив один из них, пилот приказал штурману покинуть горящую машину, а сам принял все меры, чтобы машина не упала на деревню Марфино (Московская область) и не причинила ущерба её жителям. Свой благородный долг лейтенант выполнил до конца.

В 1988 году жители Марфино узнали имя того, кто пожертвовал жизнью ради их спасения. Силами общественности Мытищенского района на месте его гибели установлен памятный гранитный обелиск.

В личном деле В. С. Балмата был обнаружен наградной лист с представлением его к званию Героя Советского Союза, который в прежнее время не был реализован. Это звание отважному лётчику было присвоено 26 июня 1991 года посмертно.

Мужество, отвага, верность Родине, воинскому долгу, ненависть к врагу никогда не покидали героев Московской битвы, в какие бы трагические ситуации они ни попадали. Пример тому – судьба Героя Советского Союза подполковника Николая Ивановича Власова из Подмосковья.

Старший инструктор по истребительной авиации инспекции ВВС Красной Армии Н. И. Власов, защищая Москву, совершил 300 боевых вылетов, лично сбил 10 вражеских самолётов. 23 февраля 1942 года он был удостоен звания Героя Советского Союза.

29 июня 1943 года в воздушном бою Н. И. Власов был сбит. Будучи ранен и находясь без сознания, он попал в плен. Фашисты допрашивали его, применяли пытки, уговаривали перейти на их сторону. Но лётчик-герой думал только о продолжении борьбы с фашизмом, строил планы побега.

После неудачной попытки вырваться на свободу Н. И. Власов попал в крепость-тюрьму Вюрцбург. Здесь он встретился с одним из наших прославленных военачальников, бывшим командующим 19-й армией, отважно сражавшейся в октябре 1941 года под Вязьмой, будущим Героем России генерал-лейтенантом М. Ф. Лукиным.

В беседе с К. Симоновым генерал вспоминал: однажды во время прогулки в тюремном дворе Николай Власов буквально не спускал глаз с окна его камеры. Получив ответный знак, он стал притаптывать ногой землю возле камня, у которого стоял. Позже, выйдя в свою очередь на прогулку, М. Ф. Лукин заглянул под валун и нашёл там записку. На клочке бумаги Н. И. Власов, предчувствовавший, что ему не выйти из крепости живым, начертал свою последнюю просьбу: “Возьмите мою Золотую Звезду и покажите родителям”.

М. Ф. Лукин выполнил просьбу Героя после своего освобождения. А Н. И. Власов вскоре был отправлен в концлагерь Маутхаузен и помещён в блок № 20 – “блок смерти”. 29 января 1945 года он был казнён гитлеровцами. В Люберцах Московской области, где жил отважный лётчик и мужественный человек, ему воздвигнут памятник.

30 сентября 1941 года на участке Брянского и 2 октября – Западного фронтов начались ожесточённые бои за Москву уже и на суше: немецко-фашистские войска приступили к выполнению плана операции “Тайфун”. Враг не жалел ни сил, ни средств, стремясь как можно скорее захватить Москву.

Войска Красной Армии, ослабленные в тяжёлых предыдущих боях, мобилизуя все свои возможности, старались сдержать натиск врага. Действуя под руководством талантливых военачальников, опытных и отважных командиров, проявив боевое мастерство и мужество, они остановили, а затем и разгромили фашистские полчища, рвавшиеся к Москве.

Одним из главных факторов в достижении победы был массовый героизм советских воинов по обе стороны линии фронта – в регулярных частях действующей армии и в партизанских отрядах. Среди десятков тысяч защитников столицы, проявивших мужество и отвагу, были и наши земляки, жители Москвы и Подмосковья. Некоторые из них также стали Героями Советского Союза, Героями России.

Михаил Григорьевич Ефремов родился в Москве в 1897 году. Он принимал участие ещё в Гражданской войне, командовал ротой, батальоном, полком. В 1933 году окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе, в 1937– 1940 гг. командовал войсками ряда военных округов. С 1941 года – 1-й заместитель генерального инспектора пехоты РККА.

В начале войны генерал-лейтенант М. Г. Ефремов командовал 21-й армией, затем – Центральным фронтом, 10-й армией, был заместителем командующего Брянским фронтом. С октября 1941 года – командующий 33-й армией.

В декабре 1941 года армия освободила от немецко-фашистских захватчиков Наро-Фоминск, Боровск, Верею. Во время боёв за Вязьму в 1942 году её части попали в окружение. Два месяца длились упорные бои против превосходящих сил противника. Командарм являл личный пример мужества и верности присяге. 19 апреля, будучи смертельно ранен, генерал М. Г. Ефремов, во избежание плена, застрелился. Похоронен он в Вязьме. Здесь ему сооружён памятник работы Е. В. Вучетича.

16 декабря 1996 году генерал-лейтенанту М. Г. Ефремову посмертно присвоено звание Героя Российской Федерации.

Николай Федорович Кретов, выпускник Московского института механизации и электрификации сельского хозяйства, до войны работал в земельном отделе Мособлисполкома. В битве за Москву командовал танковой ротой 23-й танковой бригады в армии генерал-лейтенанта К. К. Рокоссовского.

18– 27 ноября 1941 года северо-западнее Истры лейтенант Н. Ф. Кретов со своим экипажем уничтожил 14 танков, 9 миномётов, 3 орудия и сотни гитлеровцев.

Однажды под покровом темноты 28 вражеских бронемашин подошли к расположению наших войск. Четыре танка роты Н. Ф. Кретова приняли неравный бой. Он длился более двух часов. Фашисты потеряли 12 танков и около 300 солдат. В сражении экипаж командира уничтожил 6 вражеских машин.

12 апреля 1942 года Н. Ф. Кретову было присвоено звание Героя Советского Союза.

22 августа 1942 года при выполнении очередного боевого задания герой-танкист получил 11 тяжёлых ранений. Через несколько дней, 7 сентября 1942 года, его жизнь безвременно оборвалась.

Ефим Анатольевич Дыскин был студентом Московского института истории, философии и литературы. В августе 1941 года призван в Красную Армию, стал наводчиком орудия 694-го истребительно-противотанкового полка.

Батарея занимала огневую позицию у деревни Горки в районе Волоколамска. Утром враг предпринял атаку и прорвал наш передний край. На позицию батареи двигалось 20 танков. Точным огнём отважный наводчик уничтожил 4 из них. Противник вывел из строя три орудия батареи, погибли их расчёты. Уцелела лишь пушка Е. А. Дыскина. Он был ранен, но продолжил неравный бой и уничтожил ещё три вражеских танка. Товарищи сочли его убитым. Но стойкий воин победил и смерть. Орден Ленина и медаль “Золотая Звезда” Героя Советского Союза были вручены ему сразу же после выздоровления и возвращения из госпиталя.

После войны Е. А. Дыскин окончил Военно-медицинскую академию, в 1954 году – адъюнктуру при ней. В 1981 году в звании генерал-майора медицинской службы он стал начальником кафедры Военно-медицинской академии.

Под Москвой, не щадя своей жизни, сражались воины всех родов войск Красной Армии. Неувядаемой славой покрыли себя наши конники. Особой любовью в войсках пользовался генерал-кавалерист Лев Михайлович Доватор.

Окончив Военную академию имени М. В. Фрунзе, Л.М.Доватор служил в Москве начальником штаба особой кавалерийской бригады. С самого начала войны – на фронте. За героизм, проявленный в Смоленском сражении, награждён орденом Красного Знамени.

В октября 1941 года генерал-майор Л. М. Доватор, командуя 3-м кавалерийским корпусом (с ноября – 2-й гвардейский) умело организовал оборону на реке Лама, надёжно прикрывая отход наших войск на сложном Волоколамском направлении.

Во время контрнаступления генерал Л. М. Доватор руководил рейдами кавалерийского корпуса по тылам противника. Он принимал непосредственное участие в жарких схватках, водил полки в контратаки, увлекая за собой бойцов. Гитлеровцы настолько были напуганы дерзкими действиями наших конников, что даже небольшие отряды доваторцев принимали за целые соединения. Нередко взятые в плен фашистские солдаты и офицеры уверяли, что в их тылах действует “не менее 10 тысяч казаков”.

19 декабря 1941 года в жестоком бою у деревни Палашкино под Рузой бесстрашный генерал-майор Л. М. Доватор погиб. 21 декабря 1941 года ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

Иван Андреевич Флёров родом из Балашихи Московской области. Был слушателем Военной академии имени Ф. Э. Дзержинского. В 1941 году назначен командиром экспериментальной батареи реактивной артиллерии БМ-13 ("Катюша").

Первый залп по врагу батарея И. А. Флёрова произвела 14 июля 1941 года в районе железнодорожной станции Орша. В дальнейшем она успешно действовала в боях под Рудней, Смоленском, Ельней, Рославлем и Спас-Деменском.

В начале октября в составе группировки войск Западного фронта батарея оказалась в тылу у немцев. При движении к линии фронта в ночь на 7 октября ракетчики попали в засаду. Расстреляв весь боезапас и взорвав боевые машины, большая часть личного состава батареи и сам её командир, приняв неравный бой, погибли.

За проявленный героизм и боевые заслуги И. А. Флёров был посмертно награждён орденом Отечественной войны 1-й степени.

21 июня 1995 года И. А. Флёрову посмертно присвоено звание Героя Российской Федерации.

Массовый героизм в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками проявили и жители Москвы и Подмосковья, ушедшие в партизаны. На временно оккупированной территории Московской области действовали 41 партизанский отряд, 377 боевых групп, боевые формирования из патриотов Москвы: диверсионно-разведывательная воинская часть 9903 штаба Западного фронта, Истребительный мотострелковый полк УНКВД, ОМСБОН НКВД и другие формирования.

Партизаны Подмосковья считались особым родом войск. Действуя в тылу врага в тесном взаимодействии с частями Красной Армии, они наносили оккупантам огромный ущерб.

За мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими интервентами на территории Московской области, тысячи участников партизанского движения были награждены орденами и медалями СССР, пять человек из них стали Героями Советского Союза, один - Героем России.

Михаил Алексеевич Гурьянов был председателем Угодско-Заводского райисполкома. 17 октября 1941 года части Красной Армии оставили территорию района. Заранее было подготовлено партийное подполье, создан партизанский отряд. Командиром отряда был утверждён В. Карасёв, комиссаром – М. А. Гурьянов.

В Угодском Заводе расположилась крупная немецкая воинская часть, штаб которой разместился как раз в здании райисполкома. Партизаны предприняли нападение на врага. Операция началась 24 ноября в 2 часа ночи. Захватом штаба руководил М. А. Гурьянов. Ворвавшись в помещение, народные мстители вскрыли сейфы, сложили в мешки штабные документы. Враг опомнился, собрался с силами, стал предпринимать атаку за атакой.

Двое суток с боями отходили партизаны. На третьи М. А. Гурьянов со своей группой попал в засаду. Отбиваясь, он дважды был ранен. Фашисты схватили комиссара, стали пытать. Но пытки не сломили его. 27 ноября 1941 года он был казнён.

16 февраля 1942 года М. А. Гурьянову посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

Зоя Анатольевна Космодемьянская – рядовая воинской части 9903. Накануне войны Зоя училась в десятом классе 201-й средней школы Тимирязевского района Москвы. Как только немцы стали приближаться к столице, она добилась зачисления в разведотряд.

В конце ноября 1941 года, получив ответственное задание, Зоя отправилась в тыл врага – в район деревни Петрищево близ города Вереи. В начале она подожгла немецкий склад с военным имуществом. На следующий день у другого стратегически важного объекта гитлеровцы схватили её.

Отважную партизанку пытали более суток, зверски избивали ремнями, кололи штыками, подносили к лицу, опаляя его, зажжённые спички. От неё требовали выдачи данных о расположении и численности отряда. Мужественно перенося мучительные издевательства фашистских извергов, Зоя повторяла одни и те же слова: “Нет!”, “Не знаю!”, “Не скажу!”. Даже имени своего она не открыла фашистам, назвавшись просто Таней.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 февраля 1942 года З. А. Космодемьянской посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

В мае 1942 года прах Зои Космодемьянской с воинскими почестями был перенесён из деревни Петрищево в Москву, на Новодевичье кладбище.

Илья Николаевич Кузин после окончания Московского речного техникума работал штурманом, помощником капитана в Химкинском порту столицы. Когда началась война, он, пройдя курсы подрывников-минёров, был направлен в Волоколамский партизанский отряд. При проведении боевых операций И. Н. Кузин организовал более 150 взрывов на коммуникациях и объектах противника. На установленных им минах подорвалось 19 вражеских автомашин с грузом и пехотой, уничтожены три автоцистерны с горючим.

16 февраля 1942 года И. Н. Кузину было присвоено звание Героя Советского Союза. Скончался бесстрашный партизан-подрывник в 1960 году.

Сергея Ивановича Солнцева начало Великой Отечественной войны застало в должности начальника Рузского районного отдела НКВД Московской области. Районным комитетом ВКП(б) он был направлен в партизанский отряд начальником разведки.

Вскоре в штабы воинских частей Красной Армии стали регулярно поступать ценные разведданные. На их основании в деревне Вишенки, в сёлах Богаево и Горбово были ликвидированы крупные немецкие воинские подразделения, много бронетехники. 15 ноября 1941 года 80 партизан во главе с С. И. Солнцевым и группа конников из 5-й армии Западного фронта уничтожили вражескую колонну на дороге Голосово– Редькино.

20 ноября партизан обнаружил крупный карательный отряд. Завязался неравный бой. С. И. Солнцев прикрывал отход своих товарищей. Будучи тяжёло ранен, он потерял сознание. Фашисты схватили и зверски пытали его, стремясь сломить мужественного командира-разведчика. Но всё было напрасно. Партизан был заживо сожжён. Это произошло 28 ноября 1941 года.

11 марта 1942 года старшему лейтенанту госбезопасности С. И. Солнцеву посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Похоронен Герой в братской могиле на Площади Партизан в Рузе.

Лазарь Хаймович Паперник по окончании ФЗУ работал на 1-м Московском часовом заводе имени С. М. Кирова. 17 июля 1941 года он добровольно ушёл на фронт, воевал в составе отдельной мотострелковой бригады особого назначения НКВД (ОМСБОН).

Однажды отряд лыжников, в котором Л. Х. Паперник был заместителем политрука, получил задание выбить гитлеровцев из деревни Хлуднево в районе города Сухиничи. 25 воинов-лыжников отряда двинулись в расположение врага.

По сигналу командира отряда старшего лейтенанта К. З. Лазнюка бойцы пошли в атаку, уничтожив множество засевших в деревне фашистов. Среди гитлеровцев возникла паника. Однако вскоре они опомнились, усилили огонь. Тяжёло ранен и вынесен с поля боя командир отряда. Командование принял политрук В.Т.Егорцев. С бойцами, которых было немногим более двадцати, он занял круговую оборону на окраине населённого пункта. Бой затянулся до утра.

На рассвете по отряду был открыт миномётный огонь. Фашисты бросились в атаку. В живых остался один замполит. Гитлеровцы рванулись к нему. Раздался взрыв гранаты. Л. Х. Паперник, пожертвовав собой, уничтожил окруживших его фашистов. Л. Х. Папернику посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Вера Даниловна Волошина по окончании в 1937 году средней школы в Иркутске переехала в Москву. Училась в институте кооперативной торговли, была курсантом аэроклуба имени В. П. Чкалова. Научилась прыгать с парашютом, управлять мотоциклом, стрелять из винтовки и пистолета.

В октябре 1941 года В. Д. Волошина по путевке ЦК ВЛКСМ добровольцем вступила в разведотряд воинской части 9903 (командир – майор А. К. Спрогис), успешно выполняла задания командования.

В ноябре 1941 года разведгруппа, в которую вместе с другими входили Вера Волошина и Зоя Космодемьянская, перешла линию фронта. После выполнения задания группа, от которой несколько ранее отделилась Зоя Космодемьянская, попала в засаду и приняла неравный бой. Вера Волошина прикрывала отход товарищей, обеспечив возвращение их на базу. Будучи ранена, она попала в плен к фашистам и была повешена 29 ноября 1941 года (в один день с Зоей) в деревне Якшино Наро-Фоминского района Московской области. До 1957 года считалась пропавшей без вести.

В 1994 году В. Д. Волошиной было посмертно присвоено звание Героя Российской Федерации.

Объём публикации не позволяет подробно рассказать о боевых подвигах всех Героев Советского Союза – москвичах, удостоенных высокого звания за проявленное мужество и отвагу в боевых действиях под Москвой. Поэтому назовём лишь их имена:

Сергей Владимирович Ачкасов (1919– 1943), командир звена 176-го истребительного авиационного полка;

Илья Елизарович Бармин (1916– 1943), в битве под Москвой – командир танковой роты 28-й танковой бригады;

Серафим Кириллович Бирюков (1913 г. р.), старший лейтенант, командир эскадрильи 445-го бомбардировочного авиационного полка;

Павел Петрович Глазков (1911– 1978), заместитель командира эскадрильи 750-го авиаполка; после войны – генерал-майор авиации;

Иван Филиппович Голубин (1919– 1942), заместитель командира эскадрильи 16-го истребительного авиационного полка 6-го истребительного авиационного корпуса;

Герасим Афанасьевич Григорьев (1921– 1966), защищал Москву в составе 178-го истребительного авиационного полка 6-го истребительного авиационного корпуса;

Александр Иванович Груздин (1903– 1943), старший лейтенант, пилот 1-й эскадрильи 1-й авиатранспортной дивизии;

Филипп Трофимович Демченков (1915– 1975), командир звена 150-го авиационного полка 46-й авиадивизии;

Иван Михайлович Зайкин (1904– 1968), заместитель командира 750-го авиаполка 3-й авиадивизии;

Василий Александрович Зайцев (1911– 1961), заместитель командира авиационного полка, дважды Герой Советского Союза;

Павел Тарасович Кошуба (1913– 1944), старший лейтенант, пилот 2-й авиационной группы особого назначения Генерального штаба;

Александр Михайлович Краснухин (1908– 1982), пилот авиации дальнего действия;

Григорий Яковлевич Моисеенко (1907– 1942), комиссар стрелкового батальона 262-й стрелковой дивизии 39-й армии;

Павел Ильич Песков (1918– 1988), командир звена 5-го гвардейского истребительного авиационного полка;

Эндель Карлович Пусэп (1909– 1990), командир корабля 746-го авиаполка 45-й авиадивизии авиации дальнего действия;

Тимур Михайлович Фрунзе (1923– 1942), сын видного военачальника М. В. Фрунзе, лётчик 161-го истребительного авиаполка 57-й авиационной дивизии;

Алексей Петрович Чулков (1908– 1942), заместитель командира эскадрильи по политчасти 751-го авиационного полка 17-й авиадивизии авиации дальнего действия.

В залах Музея обороны Москвы многолюдно. И это значит, что в сердцах москвичей и всех россиян жива память о тех воинах, солдатах и военачальниках, наших соотечественниках и согражданах, которые своим подвигом, совершённым в те грозные дни, когда враг стоял уже у самых стен Москвы, защитили нашу древнюю столицу. Многие - ценою своей жизни!

Сокрушив мощь непобедимой дотоле военной машины вермахта, они остановили дальнейшее движение фашистской орды в глубь России. На подмосковных полях сражений уже созидалась Великая Победа, которая сквозь трудные годы и годы приближалась беззаветным самоотвержением и героическим подвигом всего нашего народа.

И Великая Победа пришла 9 мая 1945 года, когда на многострадальную землю России и всей Европы пришёл долгожданный мир. Из тридцати пяти героев– москвичей двадцать три не встретили радостного Дня Победы.

Ради же победы под Москвой отдали свои жизни свыше двух миллионов человек. Многие из них не получили никаких отличий. Но как самая достойная награда и благодарность погибшим сохраняется в наших сердцах вечная память о них.

И в залах музея обороны Москвы в напоминание всем нам, ныне живущим, и будущим поколениям москвичей и всех вообще россиян звучат слова поэта Роберта Рождественского:

АГ СВГК – авиационная группа Ставки ВГК;

ад – авиационная дивизия;

АДД – авиация дальнего действия;

ап ПТО – артиллерийский полк противотанковой обороны;

бад – бомбардировочная авиационная дивизия;

бап – бомбардировочный авиационный полк;

баэ – бомбардировочная авиационная эскадрилья;

ббап – ближнебомбардировочный авиационный полк;

ВВС – военно-воздушные силы;

гап – гаубичный артиллерийский полк;

гв. – гвардейский(ая);

ГВФ – гражданский воздушный флот;

Герой РФ – Герой Российской Федерации;

ДБА – дальнебомбардировочная авиация;

дбап – дальнебомбардировочный авиационный полк;

ИА – истребительная авиация;

иад – истребительная авиационная дивизия;

иак – истребительный авиационный корпус;

иап – истребительный авиационный полк;

иаэ – истребительная авиационная эскадрилья;

кд – кавалерийская дивизия;

кк – кавалерийский корпус;

кп – кавалерийский полк;

мдн – миномётный дивизион;

МЗО – Московская зона обороны;

мсбр – морская стрелковая бригада;

ОМСБОН НКВД – отдельная мотострелковая бригада особого назначения НКВД;

отб – отдельный танковый батальон;

ождб – отдельный железнодорожный батальон;

сад – смешанная авиационная дивизия;

сб – стрелковый батальон;

сбр – стрелковая бригада;

сд – стрелковая дивизия;

сп – стрелковый полк;

ср – стрелковая рота;

тбап – тяжелый бомбардировочный авиационный полк;

тбр – танковая бригада;

уд. А – ударная армия;

шап – штурмовой авиационный полк;

шаэ – штурмовая авиационная эскадрилья.