Публикации

В таком дворе романс на ум не идет.

Аромат старины, очарование давно ушедших времен нигде в Москве не ощущаются с такой силой и полнотой, как в дворах-колодцах — тесных, замкнутых со всех сторон угрюмыми стенами доходных домов. В свое время о таких дворах писали очень много, причем чаще всего возмущались. Поводов для этого было предостаточно: закрытые со всех сторон маленькие площадки практически не проветривались, не освещались солнцем, на них не приживалась зелень (за исключением самых выносливых бурьянов и репейников).

Тем не менее, многократно обруганные дворы-колодцы продолжали пользоваться популярностью у домохозяев, стремившихся любой ценой повысить доходность своих владений. Не будь строгих строительных норм, требовавших, чтобы все жилые помещения имели естественное освещение (попросту окна), какой-нибудь особо алчный предприниматель вполне мог бы занять домом всю площадь своего участка. Но поскольку окна требовалось куда-то выпускать, приходилось идти на жертвы — скрепя сердце «вырубать» в массиве застройки узкие дырки. Или наоборот — со всех сторон обставлять маленькие дворики высокими корпусами.

Особенно много расплодилось дворов-колодцев в Питере. Чуть ли не за каждой подворотней по Невскому проспекту, да и по другим центральным улицам скрывается подобный двор. Москва как всегда от северной столицы сильно отстала (в данном случае — к счастью!). Настоящих дворов-колодцев в ней не так уж и много. Объясняется это, прежде всего, формой и размерами домовладений. В отличие от Питера с его узкими по фронту, но сильно развитыми в глубину участками, в Москве преобладали вытянутые вдоль улиц неглубокие владения, в которые просто невозможно было вписать четыре полноценных корпуса так, чтобы между ними оставался даже самый захудалый дворик.

Поэтому большая часть московских дворов-колодцев возникла в самых крупных доходных комплексах, например, в знаменитом доме Российского страхового общества по Сретенскому бульвару,6 (1906 г., архитектор Н.М.Проскурнин). Центральный, парадный двор комплекса представляет собой сквозной, обильно озелененный проезд, выходы из которого на бульвар и в Бобров переулок оформлены прекрасными решетками. Но мало кто знает, что внутри роскошных корпусов по сторонам этого проезда прячутся три тесных двора-колодца, попасть в которые можно только через приземистые арки-проезды.

Огромный доходный комплекс Московского купеческого общества по Солянке,1 (1912 г., архитекторы А.Е.Сергеев, В.В.Шервуд, И.А.Герман) включает настоящую систему дворов, три из которых безоговорочно относятся к категории колодцев. В один из них можно попасть, пройдя через низкую арку с Подколокольного переулка. Вторая арка, расположенная в глубине этого двора, ведет в следующий, еще более тесный и угрюмый двор.

Третий колодец лежит в середине другого, треугольного в плане корпуса. Еще целая вереница дворов вытянулась на восточных задах комплекса. Корпуса дома замыкают их только с трех сторон, но с четвертой стороны высится угрюмая стена соседнего Ивановского монастыря, превращающая и эти дворики, если не в настоящие колодцы, то в очень близкое их подобие. Дворовый лабиринт комплекса на Солянке — самый крупный объект подобного рода в Москве, и сегодня по угрюмым его закоулкам уже проводят экскурсии. Никак нельзя обойти молчанием потрясающую воображение конструкцию скромного жилого дома по Малому Знаменскому переулку,7 . В его проездную арку открывается сквозная вертикальная дырка площадью примерно в 2 (!) квадратных метра. Это уже не двор, а просто настоящий колодец, который архитектор Г.Ф.Ярцев прорубил в толще дома, чтобы (чисто формально) решить вопрос с освещением нескольких несчастных комнат и кухонь.

К сожалению, закрыт для публики удивительный двор дома по Трубниковскому переулку, 19. Под боковыми корпусами дома со стороны двора тянутся настоящие тоннели, образующие продолжения двух въездных арок. Такой прием позволил архитектору П.П.Малиновскому несколько расширить тесноватый дворик.

Зато можно познакомиться с другим интересным двором — на Тверской улице. Для этого нужно зайти под арку дома 6. За ней бросается в глаза пестро убранный фасад бывшего доходного дома Саввинского подворья (1912 г., архитектор И.С.Кузнецов). Когда-то дом стоял на красной линии, но в ходе реконструкции улицы Горького его задвинули вглубь квартала. Справа от главного подъезда расположена очередная арка, ведущая во двор бывшего подворья. А там — еще одна арка, и еще один двор, тоже настоящий колодец.

Можно отметить и еще несколько подобных объектов — например, в доме по Долгоруковской улице, 29 (1911 г., архитектор В.В.Воейков), Сретенке, 26 (1910 г., архитектор А.Г.Измиров). Но в целом, как уже говорилось, настоящих дворов-колодцев в Москве относительно немного, и каждый из них стал уже своего рода достопримечательностью. Запущенность, грязь, теснота и темнота делают их сущей находкой для кинематографистов, использующих темные закоулки для придания «исторического московского колорита» своим фильмам. Например, вышеупомянутый двор в Трубниковском использовался для съемок целого ряда картин, в том числе знаменитого «Романса о влюбленных».

В советские годы создание «колодцев» в жилых массивах прекратилось. Дворы стали намного просторнее, для проветривания в замыкающих их корпусах оставляли хотя бы один широкий разрыв. Размеры выбирались так, чтобы даже в окна нижних этажей обязательно заглядывало солнце.

Зато весьма популярными сделались «колодцы» в крупных административных зданиях. В закрытые со всех сторон дворы оказалось удобным выпускать окна особо важных помещений. Ведь возможности современной техники позволяют свободно прослушивать с улицы через стекло ведущиеся за плотно закрытым и занавешенным окном переговоры. Недаром обширные, со всех сторон закрытые внутренние дворы были предусмотрены в новом здании Министерства обороны у метро «Арбатская», комплексе Комитета Государственной безопасности на Лубянской площади, Доме Советов на Краснопресненской набережной.

А сегодня «колодцы», кажется, вновь обретают права гражданства в жилых сооружениях. Правда, уже в новом обличье — в виде крытых внутренних двориков-атриумов.